— Обидно слышать, — сказала я оскорбленно. — Собирала информацию, старалась. У них ритуал в зале под крышей то ли сорвался, то ли криво прошел. Накосячили пару недель назад, переборщив с чарами, но подчистили за собой.
Киллиан удовлетворенно кивнул. Конечно, данные-то сходятся.
— Они упоминали Лайю Иствер, — добавила я, — но уверены, что выдать существование их сообщества она не могла.
— Понятно. — Что именно ему понятно, осталось загадкой. — Ты спрашивала их, что за ритуал?
— Нет.
Задавать вопросы из-под стола было бы неловко.
— Сам рассуди, кто я им такая? — Я зевнула, чувствуя, как неподъемным грузом наваливается усталость. — Откровенничать с новенькой глупо. Они осторожны. А у меня сомнительные походы в Легион и не заслуженное пока что доверие.
— Справедливо.
— По поводу справедливости… Я со своей стороны все сделала. Что там с моим испытательным сроком?
— Завтра обсудим.
Я несогласно мотнула головой. Та предательски потяжелела, клонясь к спинке дивана.
— Скажи сейчас, — пробормотала я, на ходу теряя мысль. То есть сидя. Или уже полулежа? — Скажи…
— Да умница, умница, — обронил Киллиан, — признаю.
Прямо дважды? Отчего-то слышать это было приятно. Ответить не получилось, веки тяжелели, неотвратимо закрываясь. А потом — темнота.
Когда я продрала глаза, обнаружила себя в одиночестве лежащей на диване, заботливо накрытой полосатым пледом. Милота-то какая… На столике лежал конверт. Я вскрыла его, обнаружив два сложенных пополам листа бумаги. Первый был чистым и зачарованным, второй — запиской с выведенным рукописным текстом: «Если проснешься раньше утра и не захочешь здесь оставаться, то воспользуйся бумажкой с порталом в университет — достаточно ее надорвать. По протоколам безопасности перемещаться напрямую из этого здания запретили после одного прискорбного случая, тебе придется выйти на улицу».
Едва дочитала, записка осыпалась пеплом, уничтожившись. Подколол, однако. Шутник! Кто бы мог подумать…
На настенных часах было три ночи. Сканирование аур подсказало, что в апартаментах Киллиана нет. Я сняла отработавший свое артефакт, бросив его на столик. Сунула зачарованную на портал бумагу в карман и посетила уборную, где распустила растрепанную косу и пригладила волосы. В остальном выглядела на отлично, от похмелья и отката ни следа. Плюсы молодого растущего организма!
Я вышла через незапертую дверь, вызвала лифт. Двери открылись мгновенно, явив непрошеного попутчика. Самого непрошеного на свете… Сердце екнуло и провалилось в немыслимые глубины, он озадаченно моргнул, словно увидел призрака. Хотя в каком-то смысле его увидела и я. За прошедшие годы Лэнсон-старший изменился мало, на былые привычки высокая должность точно не повлияла. Тот же вопиюще небрежный стиль, извечная взъерошенность и недельная щетина.
— Джез?.. — спросил он неуверенно. — Это ты?
Здравствуйте, приплыли. Я непонимающе взмахнула ресницами, транслируя крайнюю степень недоумения от его слов. Держать лицо было сложно, но я справилась.
— Какого… — Меня сцапали за плечи и рывком втащили в лифт. — Почему ты не дала знать, что жива?
Руки сами собой скрестились на груди, вырвалось злое:
— Действительно, Дэкс, почему⁈
Он медленно приподнял бровь, сверкнув глазами. Вот теперь не приплыли. А до свидания, потонули…
Глава 17
Наверное, будет больно
Прошла пара секунд, а по ощущениям лифт, кажущийся ужасно тесным, распахнул двери спустя вечность. Не на первом этаже, а на предпоследнем. Целиком отведенном под огромные двухуровневые апартаменты. Похожий на музейную экспозицию ладосский интерьер, которому вполне позавидовал бы правитель какого-нибудь маленького владычества. Технику не завезли, зато артефактов масса, как бытовых, так и не очень. Пол мраморный, потолок высоченный. Помпезно, ничего не скажешь. Я и не сказала — молча прошла в холл, со всеми удобствами завалилась в огромное мягкое кресло. А то, не дай бог, проведет в кабинет. Вдруг там семейные магографии с дражайшей супругой? Меня и без них того гляди стошнит.
Понесло же меня куда-то после пробуждения! Спала бы спокойно дальше… Дождалась бы Киллиана утром и не попала сюда.
Можно включить дурочку, уповая на то, что моя истинная личность недоказуема, но зачем? Отнекиваться поздно. Удирать порталом не выйдет, на них здесь запрет. И дальше из университета куда податься, с заработанным получасовым ограничением на перемещение? От главы всея Легиона в маленьком в Междумирье не спрячешься.
Он встал рядом, испытующе глядя сверху вниз. Открыл было рот, я выпалила:
— Не твое дело.
— Я еще ничего не спросил.
— Ответ один, независимо от вопроса.
Дэкс потер переносицу, явно собираясь с мыслями. Жаль, мои не собирались, а подло разбежались. Все до единой. Звенящая пустота.
— Джезебел…
— Нет больше никакой Джезебел. Она погибла. Забыл?
Хмыкнув, он полез в карман за опознавательным артефактом, навел на меня.
— Кто такая Эника Лэйн?
— Я!
— Ага, и тебе восемнадцать лет.
— Разве не видно?
— Видно. — Взглядом смерили предельно изучающим, с головы до вытянутых ног. — Через темную материю смену тела практикуешь? Интересно.
Я развела руками, мол, его интерес — не мои проблемы. Неважно, что на самом деле они мои. Весь Дэкс целиком для меня огромная проблема!
— Я не думал, что ты могла выжить.
— Может, думать — это не твое?
— Хамить не надо, — предостерег он тоном, который разом отрезвил.
Вроде вкрадчиво сказал, а опасность чувствовалась явственно. Как электрические разряды в воздухе. За раздолбайским образом всегда скрывались сила и редкое хладнокровие. Все в университете говорили, что далеко пойдет. Пошел! Я бы сейчас его еще дальше послала… Но хамством делу не поможешь. Требуются меры радикальнее.
— Восстала из мертвых, в бездне всякое бывает, — продемонстрировала я чудеса выдержки, попутно осматриваясь, оценивая обстановку и ситуацию. — Как ты меня узнал? Аура-то изменилась.
— Не для меня, — ухмыльнулся Дэкс многозначительно.
Ох уж эти последствия от слишком близких отношений с могущественным магом. Конечно, я предполагала, что моя энергия покажется ему знакомой. Все равно надеялась, что обойдется. В идеале — без нашей встречи!
— Что ж, у нас два варианта… — Я поднялась с кресла, глянула в непроницаемые глаза, насколько позволяла разница в нашем росте. — Либо ты меня арестовываешь, либо я ухожу.
— Твой фатализм неистребим, да? — Ухмылка превратилась в печальную улыбку, которую