Закусок было много и все они имели характерный морской привкус. Даже фрукты, во всяком случае мне так начало казаться.
После пляжа мы отправились в гостиницу, где я с моими женщинами опробовали не такую большую как в императорском гостевом дворце, но тоже широкую кровать. Мебель выдержала, а мы остались довольны.
— Ты стал сильнее, — гладила мою грудь Шиэль, когда Катя с Оксаной вырубились.
— Есть такое, — хмыкнул я.
— Расскажешь, что там случилось?
— Конечно, но завтра и в присутствии Хуна, — приобнял её я, после чего мы уснули.
* * *
Как и обещал, на утро я пригласил в нашу комнату ученика и немного поколдовав над возможной прослушкой, поведал им о своих приключениях.
— Получается, Мауши до сих пор жив? — с горящими глазами спросил меня Ли Хун.
— Увы, — покачал я головой. — Но он оставил о себе не просто героическую память и наследие, но и спас жизнь целого города.
— Величайший, — с придыханием отозвался Хун и внезапно его глаза померкли. — Мне никогда не достигнуть таких высот.
На что я с усилием не закатил глаза:
— Если трудится и жить, тогда нет ничего не возможного. Но главное не в том, как много ты сделал, а в том делал ли ты это со всей душой. Все мы рождаемся разными, у каждого есть свои сильные и слабые стороны. И нет ничего зазорного в том, чтобы отличаться от других. Главное трудись и живи.
— Так я и так… — начал он, но увидев мой взгляд осёкся.
— Жизнь — это не только работа, но и отдых. Как бы ты сильно ни старался, трудясь без продыху, можешь легко надорваться и никогда ничего не достигнешь. Надеюсь, это последний наш разговор на эту тему. Не вздумай себя сравнивать с другими, но стремись стать лучше себя вчерашнего, — я на секунду замер, наблюдая за его мимикой, после чего добавил, более мягко, без наставительных ноток: — Ты меня услышал?
— Да, Великий Мастер. Спасибо за мудрость, — поклонился он.
Какая уж тут мудрость, чистая банальщина. Вот только если ее говорит кто-то достаточно авторитетный, то она может и подействовать.
В итоге женщин с учеником я отправил в столицу Китая за детьми, а потом на самолёте домой. Сам же я решил остаться и всё-таки решить проблему трещины. То, что я не смог пройти сквозь эманации даже в форме чистого сознания, заставляло задуматься о природе этой беды. Вернувшись к трещине, формально поздоровался с охранником, не запомнив имени, впрочем, как не помнил и дежурившего до него.
Подойдя к темной стене, больше похожей на дым, я собрал информацию с задействованных аналитических заклятий. Несколько секунд я молча изучал данные, что предстали перед внутренним взором в виде матриц, после чего нахмурился.
Это не явление, а живое существо! Я даже ближе лицо пододвинул, силясь разглядеть тварь. Судя по данным активности, оно спит, а эманации — его смрадное дыхание, которое, благо, не расходится по округе. Будто монстр чего-то или кого-то ждет. Если тварь не получила город в качестве законной добычи, тогда что?
Я потер виски, пытаясь собрать мозаику. Очень похоже, что тварь ждет моего прихода, тогда почему до сих пор не напала? Да потому что император точно знал, что я сунусь внутрь, дабы освободить город Мауши. Прошло уже несколько дней, а я отдыхаю на пляже и веселюсь. Какие выводы? Рискнет ли он захватывать заложников, дабы подстраховаться. Он не должен меня бояться, а захват граждан Российской империи дело откровенно гиблое, за которым обязательно будут последствия. Значит, нужно дождаться, пока мои не вернутся домой и уже тогда начать действовать. Заодно изучу врага хорошенько.
* * *
Оно пришло из холода. Безграничного черного холода, в котором не было ничего. Но это нельзя было назвать пустотой, потому что там всегда существовало оно. Оно не обладало ничем кроме тела, которое и было этой чернотой. А потом случилось нечто, что изменило существо. Внутри возникло ощущение, которого оно никогда не испытывало. После пришло то, что люди назвали бы свет, но оно не обладало ни речью, ни сознанием. Ничем кроме…
Оно вдруг захотело. Оно потянулось к свету и часть его тела ощутила чуждую среду. Оно слепо водило своими отростками, как человек, пытавшийся достать что-то из-под дивана в тёмной комнате, точно зная, что искомое в этом месте.
А потом пришло то, что человек назвал бы едой, а за ним и голод. Оно ощутило нечто новое и вновь потянулось. А потом света стало столько, что оно осознало себя. Оно попыталось дотянуться до ближайшей добычи, но внезапно на пути возникло нечто, не позволившее достать еду. Оно долго пыталось, используя своё тело, что раньше было бесконечной тьмой, но так ничего не смогло. Добыча была недосягаема, а оно вдруг осознало, что когда-то было охотником.
А потом существо ощутило, как назвали бы люди, усталость. И оно, окруженное чуждым светом, заснуло.
Внезапно, рядом возникло… Люди бы назвали это пламенем. Существо обратилось к своим инстинктам и те подсказали, что пламя нужно поглотить и тогда…
Тогда чувство, что оно испытывало при поглощении других, будет намного сильнее. Оно не могло ничего знать, но инстинкты, благодаря близкой добычи и свету, знали. Знали и направляли.
Оно уже собралось было действовать, но ощутило то, что люди назвали бы — пристальный взгляд, направленный на тебя.
А потом вечная тьма, что окружала существо, внезапно раздвинулась. Пришелец издал что-то, что человек назвал бы словами. И впервые за всё своё бесконечное существование, существо закричало, ощутив всем своим естеством нестерпимый жар, что люди кличут болью.
* * *
Я так и не понял до конца, что эта за энергия такая. Очень похожа на ману, но как будто иной полярности. Пришлось несколько дней подбирать к ней ключ. И вот я наконец смог взять под контроль эти эманации, что отзывались ощущением полнейшей пустоты, накатывающей со всех сторон. А ещё эта мана была тяжёлой, будто каменные валуны перемалываешь.
В итоге, тварь, что испускала эту дрянь, я смог увидеть с огромным трудом. И увиденное мне не понравилось. Скажу больше, никому не понравилось бы. Бесформенное существо, больше похожее на черную нефтяную кляксу, потянуло ко мне свои склизкие щупальца.
— Это мой мир, — застыв в десятке метров над тварью, произнес я и добавил: — И здесь мои