* * *
Магия бурлила в крови. Ярость пыталась завладеть разумом, но холодная, расчётливая, чистая, лишённая иных примесей злость, оставляла разум безупречным. А то безумие, что тёмная мана несла с собой, оказалось бессильным против меня. Чёрт, я всё-таки нашёл ключ к этой силе, осталась мелочь — понять принцип действия.
На выдохе я открыл глаза и ощутил нового врага. Ещё один Великий Мастер?
Нет, мана немного другая, не человеческая.
Вспыхнув тёмной маной, я молнией вылетел из лаборатории и помчался к месту сражения. Вот Монтоку одним ударом отрывает зверолюду одну из лап, а тот в свою очередь бьёт японца в солнечное сплетение, в последний миг выпуская в него каплю магического яда. А потом, явно довольная ящерица отрастила себе лапу и рванула к остолбеневшему японцу.
Я мог бы и раньше вмешаться, но предпочёл не встревать в поединок сильнейших. Неужели тот удар нёс паралич? Вон как энергетика у японца замедлилась.
Монтоку же лишь коротко улыбнулся и прикрыл глаза, что-то прошептав одними губами.
Миг и вот я стою перед другом:
— Живой? — спросил я, щитом из тёмной маны с трудом удерживая удар зверолюда.
— Жи-в-ой, — ему явно тяжело даже говорить, не то, что двигаться.
Кстати, а как он еще в воздухе удерживается? Видимо остаточная энергия. Ведь на самом деле бойцы внутренней энергии способны генерировать вокруг себя ману, но только на короткой дистанции, к примеру удерживаться в воздухе или защищать тело, покрываясь доспехом, некоторые даже научились стрелять небольшими дротиками энергии и скрываться в тенях, их ещё ниндзями потом прозвали.
— Хорошо, — ответил я, думая, как можно использовать тёмную и природную ману вместе. Мыслей пока не было, но какие мои годы! Как говорится, стоило только начать.
— ОСТОЛБЕНЕЙ! — воскликнул я, и темный поток энергии окутал ящера. Тот начал сопротивляться, выпуская целый океан маны.
Спустя секунду сопротивления, зверолюд бросил на меня разъярённый взгляд, и я понял, что он решил сбежать. Видимо сражение с Монтоку хорошенько его потрепало, и он не хотел сражаться с ещё одним противником такого же уровня… Ну, ладно, на ранг или полтора слабее — даже с этой тёмной маной, я не мог прыгнуть выше своей головы слишком высоко.
— ПОРАБОЩЕНИЕ ДУШИ! — вырвалось у меня, причём я даже сам не понял как.
Темная мана стрелой пронзила насквозь защиту противника и, впившись в ящера, стала быстро распространяться по его телу.
Миг и вот уже в меня летит сгусток белой энергии, что врезался в грудь и моментально растворился, принося новые силы. Усталость, что накопилась за последнюю неделю, где дела сменялись изматывающими битвами, как рукой сняло. Темная мана забурлила внутри, а передо мной стоял ящер. Вот только похож на себя он был лишь очертаниями тщедушной фигуры и гребешком на башке. То есть, это был не зверолюд.
Дело в том, что передо мной предстала разломная тварь, что полностью подчинялась теперь мне.
— И что же мне с тобой делать? — спросил я получившегося монстрика.
А затем стал усилием воли освобождать каналы от темной маны, при этом не отрывая взгляда от твари, что была будто вылеплена из черной грязи не самым талантливым скульптором.
Когда руки обрели нормальный цвет, а по энергетике разлилась обычная мана, разломная тварь даже не шелохнулась.
А потом я пожелал, самым привычным для меня образом, выразив мысль:
— Иди за мной, — сказал я, вкладывая лишь голую волю без примеси маны.
После чего сделал шаг назад, тварь повторила мой манёвр. По ощущениям она была намного слабее себя прежней. То есть по сути — мясо, каким и были всегда разломные твари.
— Исчезни навсегда, — озвучил я новый приказ.
Тварь дернулась, будто от резкой пощёчины, после рассыпалась невесомым прахом, развеявшись по ветру.
Я же, повернулся к Монтоку и не обнаружил Великого Мастера.
— А где…?
Тут до меня дошло и я молниеносно открыл портал прямо у земли, в самый раз перед падением бессознательного японского тела. Вторая арка открылась надо мной, после чего я с лёгкостью перехватил его.
После этого я решил лично заняться здоровьем Монтоку, всё же он уже дважды пострадал, защищая мои земли. Неблагодарным я никогда не был.
Исцеление тела и энергетики отняло кучу сил и энергии. Этот… я даже не знаю, как его назвать, вышел сражаться с несколькими серьёзными травмами, которые могли просто убить его в процессе использования своих сил. То есть, он мог сотворить защитный покров и умереть от того, что поврежденные каналы не выдержали и лопнули, заполняя всё естество неконтролируемой энергией, это как внутренние кровотечения или что-то близко к этому. Кстати, физические травмы тоже были, пусть и не такие серьёзные, но залечить себя Монтоку уже не был в состоянии.
Когда я привёл его в норму, то окунулся в транс, для работы с его гигантской душой. Вот уж не зря люди говорят про хороших парней: человек с широкой душой! Монтоку был именно таким. Даже несмотря на способ продления жизни, он не прекращал творить добро и защищать свою страну.
Я никогда не был моралистом, и уж тем более святым, просто не выношу двуличных и тех, кто угрожает миру и порядку. Вот не нравятся мне эти люди, так же тошнит от насильников, маньяков и прочих монстров с человеческой личиной. И кое-что понимая в людях, с гарантией могу сказать, что Монтоку не относился ни к одной ненавистной мне группе нелюдей, не в обиду зверолюдам.
Не знаю сколько я провозился с его душой, но работой остался доволен.
— Еще три сеанса, и можешь отправляться домой, — с усталой удовлетворённостью сказал я, когда японец пришел в себя.
— Спасибо, — искренне улыбнулся он.
— Скажи, — всё же мне захотелось услышать от него это, — те люди, что отдавали тебе свои тела, делали это по принуждению?
Он на миг замер, после чего отрицательно покачал головой:
— Нет.
— Это всё что я хотел услышать, — улыбнулся я и оставил его в своей комнате.
* * *
Через три дня ко мне явился человек азиатской наружности и в строгом костюме.
— Слушаю вас, — сказал я, когда мы расположились в моей гостиной.
— Я представляю интересы Просветлённого Чжана Саньфэна, — с полуулыбкой заговорил он на китайском.
— К сожалению мне ничего не говорит это имя, — изображая печаль, развел я руками.
— Значит и в переговорах вы знаете толк, — сидя поклонился он.
— Что вы! — замахал я руками. — Немного там, немного здесь.
Лестью меня не взять, но попытка хорошая.
— Понял