— Знаете, вынужден вас огорчить. Какое бы интригующее предложение вы не сделали, я пожалуй отка…
— Не торопитесь, — остановил его на полуслове собеседник. — Любое решение должно быть взвешенным. Поэтому у вас есть ровно сутки для его принятия. Вот вам мои координаты, — он протянул профессору белоснежную визитку, на которой кроме телефона, в правом верхнем углу, виднелся странный рунический символ вроде переплетенной змеи. И больше ничего, никакой дополнительной информации. — Подумайте. Так сказать — переспите с этой мыслью, а завтра свяжетесь со мной и озвучите свое решение.
Протянув руку, Виктор Иванович взял визитку — чисто из вежливости. И уже собирался попрощаться со странным знакомым, когда заметил на его лице некое беспокойство. Развернувшись на месте, тот кажется, только сейчас понял, что они вышли прямиком к Патриаршим.
— Бывает же такое, — хмыкнул мужчина. — Мы ведь направлялись в сторону Тверской.
Возле пруда было шумно. Московские кварталы страдали пьяной бессонницей. Возле ночных клубов кружили дорогие машины и сияющая блеском молодежь. А те, чьи скромные средства позволяли лишь баклажку пива и сомнительный закусон, толпились у скамейки. Окружив гитариста, подростки, перейдя на крик, орали песни своих бессмертных кумиров.
— Ну что же, мне пора, — поспешил откланяться профессор.
— Мой водитель может вас отвезти, — предложил мужчина.
— Не стоит беспокоиться, мне недалеко. Немного прогуляюсь по ночному городу.
Короткий летний дождь почти прекратился, и от пруда потянуло приятной прохладой.
Но собеседник продолжил настаивать:
— Поверьте мне, ночь в мегаполисе не лучшее время для прогулок. Особенно после полуночи.
— И что же со мной может случиться? — шуточно изогнув бровь, поинтересовался профессор.
В этот самый момент послышались пьяные возгласы: толи крики, то ли обычное дурачество.
— Может и ничего, но риски лучше минимизировать, — расплывчато ответил Остромысл.
Улыбнувшись, профессор сделал шаг в сторону:
— Я коренной москвич. И знаете, за семьдесят лет, у меня никто даже не попросили закурить. Уверяю вас, в Белгравии[1] не так безопасно, как на Бронной или Никитской.
Пьяный рев повторился. Но у профессора он вызвали лишь очередную улыбку. А вот его собеседник напротив, напряженно уставился на скамейку, где расположились подвыпившие подростки. Один из них, словно заметив этот взгляд, что-то сказал своим приятелям. Затем, покинул скамейку, и неспешным шагом направился к ним навстречу.
Остромысл выступил вперед, пытаясь заслонить собой профессора. Но не успел. Молодой человек в спортивной толстовке и джинсах прошел мимо, стремительно, словно метеор. Мужчина был уверен, что юноша даже не коснулся профессора. Только вот последствие наступило незамедлительно. Старик схватился за сердце и, захрипев, повалился на землю.
Подхватив профессора, Остромысл резко обернулся. Подростка в толстовке нигде не было. Видение, мираж или спланированное нападение? Можно было сколько угодно теряться в догадках, только на это не осталось времени. Подхватив старика, Остромысл рванул вдоль аллеи. Ему на встречу уже спешил водитель.
Возможно, они успеют помочь. Впрочем, вероятность эта столь ничтожна, что Остромысл лишь злобно выругался, и, передав тело своему помощнику, принялся нервно набирать телефонный номер.
[1] Один из самых престижных и безопасных районов Лондона
Глава 3
НЕ ВЕРЬ ГЛАЗАМ СВОИМ
ГЛАВА ТРЕТЬЯ. НЕ ВЕРЬ ГЛАЗАМ СВОИМ
Время и дата не установлены.
Республика Карелия, остров Тулос
Переступив порог, мы сразу начинаем стремиться обратно
Олег сидел у костра и усилено пытался припомнить давно забытые аккорды. Но как не старался, звук, который издавала вконец измученная гитара, больше напоминал свист затупившейся пилы.
— Да хватит ее мучить, — первым не выдержал Виталик. И недовольно сплюнув, подхватил палку и принялся копаться в углях, пытаясь отыскать последнюю картошину.
Отложив гитару в сторону, Олег с досадой выдохнул:
— Эх, а ведь раньше получалось.
— Раньше это когда? Лет пятнадцать-двадцать назад? — хихикнул Артем.
— Да я если хочешь знать, мог на слух любую мелодию подобрать и сбацать. Помню, за один вечер всего Антонова перебрал. Девки во дворе вокруг меня пчелами вились, — обиделся Олег.
В ответ приятели переглянулись. На их лицах застыла сочувственная улыбка.
— Видели бы они тебя теперь, — прищурившись, произнес Виталик. — Брюхо обвисшее, третий подбородок из-под щетины проступает. Да тобой сейчас даже шмель бы не заинтересовался.
Артему шутка понравилась, но он не стал развивать тему и деликатно отвернулся. Впрочем, Олег не обиделся. Зато впал в непонятную хандру.
— Как все-таки раньше здорово было.
— Раньше, это когда? — не понял Виталик.
— В детстве. Или нет, в юношестве. В общем, в прошлой жизни. И ведь ничего особенного, все как у всех. А вспоминаешь, и слезы наворачиваются, — глубоко вздохнув, Олег продолжил свои рассуждения:
— Вот интересно: почему так? Бывало, смастеришь автомат из досок или лук из орешника и носишься до заката на седьмом небе от счастья. А сейчас вроде и дом загородный, и машина дорогая, а ничего не радует. Даже еда в ресторанах вся какая-то пресная, не чета той, что бабушка готовила.
В след за приятелем погрузился в воспоминания и Артем.
— Верно говоришь: в детстве даже солнце светило ярче. Помню, когда первый снег выпадет, так ведь мать домой не загонит. А сейчас…
— А что сейчас? — вмешался в разговор Виталик. Внезапная меланхолия друзей ему явно пришлась не по душе.
Пригладив непослушные кудрявые волосы, Артем только отмахнулся:
— Сейчас только материшься при любой погоде — жарко ли, холодно. Вроде как в другом мире живешь. Тогда, в детстве, в одном — где все тебе в радость. А теперь в другом — когда все гадость. И хочется вырваться, а не получается. Как бы не пыжился — все без толку. Ничего не помогает.
— А как же семья? — поинтересовался Виталик.
— А что семья? — не понял Артем. — Семья-то как раз счастлива. Ну, или по крайне мере делает вид, притворяется одним словом. Да и какая разница. Это только так звучит гордо: «Добытчик», «Глава семейства». Потребители они все, а ты их снабженец. Все чего-то прешь в дом, прешь, а каков итог? Никакого! Еще один бесполезно прожитый день. А все потому что делаешь не то что хочешь, а главное — вечно не так.
Слова Артема заставили друзей призадуматься. Виталик недовольно свел брови, уставившись на костер — сонм искр резко взмыл вверх и растворился среди звездного неба.
— Это у тебя кризис среднего возраста. Просто он теперь не в тридцать, а в сорок приходит, — уныло заметил Олег.
Виталик улыбнулся:
— Приходит обычно белочка, а возраст — наступает.
— Может прекратишь хохмить, — не сдержался Олег. — Серьезный ведь разговор.
— Да