Архивные документы свидетельствуют также о том, что кроме портретов Фотография ВЦИК занималась и съёмкой различных значимых в пропагандистском смысле событий – военных парадов, общенародных торжеств, празднеств и демонстраций.
Фотография ВЦИК имела также бытовое, практическое значение, снабжая снимками для документов членов ВЦИК и вообще всех, кто имел отношение ко ВЦИК по работе или по службе. Эти фотографии делались бесплатно, но у Наппельбаума была идея добавить к уже существующим службам учреждения ещё и общенародный отдел, чтобы иметь возможность обслуживать и обычное население. Видимо, он хотел включить в работу Фотографии ещё и коммерческую компоненту.
Так сложилось, что этой работой Наппельбаум был занят недолго; 14 июня 1920 года руководство Фотографией ВЦИК перешло к известному фотографу-хроникёру Петру Оцупу. Какова была причина смены руководства в организации, архивы и мемуаристы умалчивают, известно только, что продвижение Оцупа состоялось при самом активном участии М. И. Калинина, который после смерти Свердлова занял его место.
С середины 1920-х до начала войны Наппельбаум работал в различных фотографических организациях, в коллективах единомышленников и впоследствии вспоминал, что советская власть многое дала ему как общественному лицу. Оставив в прошлом унизительные денежные отношения с заказчиком, мастер приветствовал возможность не потакать его мещанским вкусам, о чём он рассказывает в своих мемуарах. И там же есть весьма характерная цитата: «… что может быть общего между работой одиночки, который экспериментировал в четырёх стенах, задыхался, не находя применения своим силам, и человеком, перед которым распахнулась широкая дорога. Иди ищи, учись, смотри, действуй, создавай – все зависит от твоей энергии, от твоей трудоспособности, от твоего таланта. У тебя есть среда, есть зрители и судьи, есть коллектив и общественность» [11].
Портрет М. И. Калинина. 1936 год
Чего здесь больше – жизненного конформизма или мемуарного? Вряд ли одиночка в четырёх стенах «задыхался», напротив, он был свободен. Свободен в выборе тем, в художественных приёмах, в стилистике, в возможностях работы с клиентом. Над ним не тяготели идеологические догматы и партийные схемы. Он зарабатывал деньги как мог, как хотел. При этом работал для себя и на себя. Понятно, что мастеру, тем более большого масштаба, необходимо было приспосабливаться к текущему моменту, идти в ногу со временем. Что он и делал. В противном случае его попросту смели бы с дороги. Поэтому Наппельбаум не только совершенствовал своё мастерство, отказавшись от идеи чистого искусства, но и активно, с энтузиазмом участвовал в общественных делах. Тем более что организационная работа, творческое общение с коллегами, участие в преподавательской деятельности, обучение молодёжи, выставочные инициативы – всё это ему нравилось и было составной частью его жизни.
С большим удовольствием ездил Наппельбаум в творческие командировки по городам Союза, бывал в самых разных уголках страны. Читал лекции о фотоискусстве, общался с фотографами-профессионалами, хроникёрами и фотокорреспондентами газет. Очень любил встречаться с молодёжью, передавал ей свой опыт, накопленные знания. Давно прошли те времена, когда каждый частный фотограф тщательно охранял свои секреты, держал в тайне способы съёмки, проявки, печати и ретуширования. Наппельбаум щедро делился своими наработками.
Одновременно он продолжал много снимать и по-прежнему создавал портреты, число которых казалось бесконечным. Он делал новые снимки официальных лиц и ответственных товарищей, снимал на Первом съезде советских писателей, создав большую портретную галерею литераторов, постоянно выезжал на съёмки съездов, конференций, собраний, концертов, снимал челюскинцев, актёров, музыкантов, учёных.
В 1935 году Моисей Наппельбаум получил звание заслуженного артиста РСФСР. Это было первое звание, присвоенное не актёру, не режиссёру, а фотографу. Впрочем, он был не просто фотографом, а фотографом-художником. Признания ремесленного дела подлинно художественным, имеющим прямое отношение к искусству, Наппельбаум добивался всю жизнь. В начале века, когда фотографический канон более-менее устоялся и предполагал стандартные позы, статику, отсутствие внутренней экспрессии, красивость и слащавость, никто и думать не мог, что фотография может стать в один ряд с другими искусствами. Но это произошло, в том числе и стараниями Наппельбаума.
Звание заслуженного он получил в 1935 году в связи с пятидесятилетием своей творческой деятельности, и это событие было отмечено большой юбилейной выставкой и торжественным заседанием в московском Клубе мастеров искусств.
Выставка была весьма масштабная, на ней мастер представил более 400 работ. Организаторами вернисажа были разосланы приглашения в самые разные организации, учреждения и лично многим деятелям искусств. Отклик был впечатляющим.
И если на первую выставку Наппельбаума в 1918 году приходили люди, что называется, от сохи, рабочие, крестьяне, солдаты, то спустя 17 лет в залы Клуба мастеров искусств пришла вся артистическая и художественная богема столицы, поэты, писатели, общественные деятели. Самым ценным обстоятельством для мастера было посещение выставки художниками, а их было много, – для него это явилось мерилом профессионализма и мастерства, которых ему удалось достичь. Всю свою работу он соотносил с достижениями живописцев и графиков – как прошлых веков, так и современных, учился у них и свои открытия делал благодаря им.
На выставке 1935 года экспонировались портреты самых разных людей, в том числе деятелей культуры Серебряного века. Правда, лица некоторых уже не могли быть представлены, потому что кое-кто из поэтов, писателей, художников или музыкантов к тому времени оказался в далёких краях, а некоторые и вообще были вычеркнуты из жизни.
Портрет поэта, лауреата Государственной премии СССР А. Т. Твардовского. 1941 год
Портрет писателя, киносценариста, поэта, драматурга и журналиста Ю. К. Олеши. 1940 год
Одним из таких людей стал поэт Николай Гумилёв, погибший, как известно, в 1921 году.
Гумилёв был связан с семьёй Наппельбаумов самым тесным образом. Старшие дочери фотографа, Ида и Фредерика, помогали отцу в его студии и лаборатории. Это были красивые, современные и, как сказали бы сейчас, креативные девушки, всецело поглощённые творчеством. Они писали стихи и занимались в литературной студии Гумилёва, расположенной в Доме искусств. Лекции читал здесь не только сам Гумилёв, но и Шкловский, Корней Чуковский, Замятин, Евреинов и другие.
Весной 1921 года Гумилёв создал молодёжное объединение при Цехе поэтов, которое было названо «Звучащая раковина».
После его гибели члены объединения стали собираться в квартире у Наппельбаумов по понедельникам, читали стихи, обсуждали их, спорили. Сидели просто на полу; если приходили известные и заслуженные поэты, их