Скоро передо мной оказался ароматный суп. Курицу он варил так, что она таяла во рту, а бульон был наваристым, что я почувствовала, как тело начинало быстро приходить в себя. Даже горлу вроде полегче стало.
Но как бы я ни пыталась сосредоточиться на еде, слова Артёма оставались в моей голове, как чёрные пятна на чистом белом листе.
Руслан поставил передо мной салат, его взгляд был таким внимательным, таким мягким, что я невольно улыбнулась ему и поблагодарила. Он не стал спрашивать, как я себя чувствую. Он просто был рядом. Всё видел. Всё понимал. Всё знал.
Собака послушно сидела на кухне и со смаком то грызла, то облизывала огромную мясистую кость.
Начала есть, и чёрт, я не могла есть без слёз. Снова начался водоразлив. Каждый глоток, каждое движение ложки было, как попытка вернуть себе то, что я потеряла. И пусть даже по кусочкам. По чуть-чуть.
Ещё подумала, что Артём никогда со мной та не возился. И кухню он не очень-то и жаловал. Точнее, не любил готовить. И овощи никогда не выращивал. Если я заговаривала о даче, он сразу делал страшные глаза и обрывал меня яростным воплем, что никакой дачи! Только загородный домик… И всё засеяно будет одной травой. Даже цветов не будет.
Руслан, заметив моё молчание, поставил в духовку пирог и подошёл ко мне, сел в кресло напротив.
– Полегче? – тихо спросил он, как бы готовясь к тому, что я сейчас опять начну плакать.
Я кивнула и потянулась за стаканом с водой. Сделала глоток.
Ещё не зная, что мне предстоит завтра, я продолжала есть вкусный куриный бульон, вдыхала его аромат, съела яйцо, сваренное в мешочек. Оказывается, это очень вкусно. Затем, сказала:
– Кажется, тебя ко мне прислали сами ангелы, Руслан. А быть может, ты и сам ангел?
Он запрокинул голову и рассмеялся.
А смех у мужчины была потрясающе красивым.
* * *
Проснулась от насыщенного запаха дерева.
Не смолы, не хвои – нет – а тёплого, родного аромата старой бочки с мёдом, что случайно забыли на солнце.
Сначала запах был почти неуловим, на грани фантазии, но стоило открыть глаза – и он обволакивал меня, как мягкий плед.
Гостевая комната в доме Руслана оказалась неожиданно изысканной.
Поначалу я ожидала чего-то грубого: охотничий угол, шкура на полу, трофеи. Хотя, с чего вдруг? В гостиной было всё чинно, современно, стильно.
Мужчина с собакой, живущий на окраине леса, не ассоциировался у меня с тонким вкусом. Но я ошиблась.
Комната квадратная, но не слишком выверенная, в ней была некая природная асимметрия, которая не раздражала, а наоборот, притягивала взгляд.
Стены из бруса – не лакированные до глянца, а матовые, как будто только что из-под рук мастера.
Я провела пальцами по древесной текстуре – похоже, термообработанный ясень.
Чёрт, я ведь галерист, мне положено знать. А я только предполагала.
Окно во всю стену. От пола до потолка. За ним деревья.
Я поднялась с постели, опираясь на костыль. Зараза такая, нога по-прежнему ныла, болела, её дёргало, и каждый шаг был неприятным напоминанием: я – не в своей жизни. Это не мой дом. Не моя постель. Не мой мужчина.
И, тем не менее, кровать здесь была чудесной.
Высокий каркас из светлого дуба, белое бельё без рисунка – будто воздух остался внутри пододеяльника.
Матрас, как в дорогих отелях, подстраивался под изгибы тела, будто говорил:«Ты всё ещё заслуживаешь покоя. Поспи, отдохни. Забудь о проблемах».
Санузел, примыкающий к гостевой, был продуман до мелочей. Стекло, бетон и та же древесина. Всё здесь сдержанно, но без холода. Мужчина построил этот дом для себя. Возможно, для семьи. Но что-то не вышло. Я это чувствовала.
Села в кресло, что стояло у самого окна, положив костыль рядом. За стеклом шелестели деревья. Было тихо. Умиротворённо. Красиво.
В такие моменты мысли приходят излишне громкие.
Артём меня не ждал. Он наплевал на меня. И не верил мне.
Он знал, что мне больно. Знал, что я любила его… Люблю…
Больше он не позвонил. Словно вычеркнул меня из жизни.
И ведь действительно вычеркнул. Просто взял и… выбрал другую жизнь. С Региной. С моей чёртовой сестрой по духу, с которой мы когда-то смеялись до слёз над мужчинами, над браками, над«никогда не променяем друг друга на других подруг».
И она ждёт его ребёнка.
Они строят отношения. В моём доме. В моей жизни.
А я осталась ни с чем.
Руслан не обязан был меня спасать. Он не знал, кто я. Я могла быть кем угодно – мошенницей, неадекватной, психопаткой. Но он спас меня, посадил в свою машину. Впустил в свой дом. Вызвал врача. Не задавал лишних вопросов. Не лез в душу. Он – чужой человек оказался ближе родного мужа. А Артём…
Артём – предатель.
Я сжала пальцами край подлокотника. Слёзы не текли. Видимо, я уже всё выплакала.
– Прекрасный вид, правда? – послышался низкий голос от двери. Я сначала вздрогнула и дёрнулась, обернулась. Руслан. Он стоял в проёме, не входя, держа в руке чашку и блюдце с куском пирога. – Брусничный чай и бисквитный пирог. Будешь? Я слышал, как ты ходила по комнате, понял, что уже проснулась.
Я кивнула. Не улыбнулась – не смогла.
Он поставил чашку и блюдце на столик, рядом с моей рукой. Его пальцы были обветренными, крепкими. Настоящими.
– Спасибо, – просипела я. Горло ещё болело.
Он ничего не сказал. Просто остался. Молчание между нами не было тяжёлым. Оно было как этот дом – прочным, простым, тёплым.
Я не знала, что будет дальше.
Но знала точно: я ещё жива. И я ещё чувствую.
И может, пока я здесь, в этом деревянном убежище с запахом мёда и природой за окном – я научусь жить заново. Без Артёма. Без Регины. Без иллюзий.
С костылём, с болью, но с собой. И я поправлюсь.
И мы ещё поборемся, Артём. Я не дам себя в обиду.
Глава 8
* * *
– ИРИНА —
Телефон Руслана в руке показался мне сегодня тяжёлым, как камень.
Я сидела в кровати, закутавшись в одеяло, старалась не думать о том, что произошло между мной и супругом. Но мысли всё равно терзали меня. Я как мазохистка прокручивала в голове всю нашу совместную жизнь, начиная со знакомства.
Выискивала в памяти