– Порой это очень трудно сделать.
– Я и не спорю. Жизнь вообще непростая штука. Но если искать в ней лёгкие пути-решения, можно и вовсе завести себя в тупик.
– Мам, пап, – от испуганного голоса Алинки ёкнуло сердце.
Подскочив со стула, я бросилась в её комнату. Рокотов не отставал.
Глава 25
За те мгновения, которые мне понадобились, чтобы добраться до дочки, в мыслях промелькнул не один десяток предположений, что могло её встревожить. Начиная от паучка, забравшегося в дом и заканчивая очередным «приветом» от Ларисы Павловны и её семейства.
Переступив порог комнаты, я наткнулась взглядом на застывшую посреди комнаты малышку, безотрывно смотревшую в задёрнутое шторой окно.
– Там, – обернувшись, испуганно прошептала она, бросившись ко мне и вцепившись ледяными пальчиками в руку.
– Что там? – переспросила я, непонимающе вглядываясь в штору.
Мультик был на паузе и в тревожной тишине миг спустя отчётливо раздалось тихое протяжное поскуливание.
– Мамочка, слысишь? Там плачет маленький сеночек, – всхлипнула Алинка. – Ему стласно там одному. И холодно. И кусать он хочет. Мозно мы возьмём его себе?
Будто в подтверждение её слов поскуливание стало чуть громче, будто источник звука приблизился к дому.
– А если это не щеночек, а взрослая собака, у которой есть хозяева? – растерялась я, не зная, как реагировать на просьбу дочки.
Только сегодня думала, что надо бы завести собаку. И на тебе, получите – распишитесь. Не зря говорят – бойтесь своих желаний, они ведь могут осуществиться, правда, не совсем так, как вам бы того хотелось. Что и требовалось доказать.
С одной стороны, мысли о собаке посещали меня регулярно, чтобы охраняла двор от не прошеных гостей и облаивала каждого, кто посмеет войти в калитку, тем самым предупреждая нас. Но сейчас столько всего навалилось, что к очередным переменам я была не готова. Это же такая ответственность!
– У соседей собачек нет, – возразила дочка.
– У бабы Мани есть, – не согласилась я. – И у деда Трофима.
Конечно, они не совсем соседи, поскольку живут достаточно далеко, но мало ли.
– У них большие, они гломко лают. А эта тихо плачет.
– Подожди, ты сказала «больШие»? – только сейчас опомнилась я. – Ты чётко произнесла слово. Ну-ка, повтори, пожалуйста, ещё раз.
– Не хочу плавильно говолить, – проворчала дочка. – Хочу собачку.
– Маленькая вредина, – покачала я головой. – И что с тобой делать?
– Колмить, любить, – выдала кроха. – И позволить завести сеночка.
– Хитрюлька. А ты знаешь, что за щенком надо ухаживать?
– А я буду, буду, честно.
– Девочки, а давайте сначала посмотрим, кто там бродит под окнами и не даёт нам покоя, а потом уже будем решать, что делать дальше, – предложил Артём.
Алинка, в отличие от меня, восприняла предложение Рокотова с радостью. А я… Я, наверное, просто устала, и любой намёк на новые дела и обязанности вызывали во мне стойкое чувство неприятия. Что бы там Алина ни говорила, а я прекрасно понимала – основные дела по уходу лягут на мои плечи, на которых и так навешано столько, что порой кажется, ещё немного и меня придавит к земле под тяжестью груза.
– Ну что ты хмуришься, Софья? – повернувшись, Тёма нежно коснулся костяшками пальцев моей скулы, и на душе стало чуточку легче. – Где же твой дух авантюризма?
– Где, где… В Караганде, – фыркнула я. – Там же, где и твоё доверие к людям.
– О-о, далеко, – тихо рассмеялся он, притянув меня ближе и коснувшись губами виска, запуская толпу мурашек по спине. – Но иногда так хочется чудес. Ведь так?
– Хочется, – вздохнув, согласилась я.
– И мы можем создать самое настоящее чудо для нашей малышки. И не одно. Попробуем?
– Ладно, уболтали, – сдалась я.
– Тогда пойду, проверю, – подмигнул нам Тёма. – Кто со мной?
– Я-я-я, – прокатился по дому восторженный вопль дочки.
– А я бы лучше осталась дома, так безопаснее, – попыталась пойти на попятную, но безуспешно.
– Ты в меньшинстве, дорогая, – улыбнулся Рокотов. – Сдавайся.
Сейчас он был похож на мальчишку. Счастливого, беззаботного и… родного. Именно таким мне и запомнился Артём. МОЙ Артём. А не тем хмурым боссом, каким он был в тот роковой день, пять лет назад, да и на парковке торгового центра тоже.
– Ты первый, – предложила, кивнув на дверь. – Я что-то после недавнего факельного шествия не горю желанием выходить ночью на улицу.
– Само собой. Я бы тебя и сам туда не пустил раньше меня.
Рокотов открыл дверь и вышел на порог.
– Мам, я тоже хотю.
– Хочу, – по привычке поправила я, потянувшись за верхней одеждой.
– Хочу, – повторила она.
– Моя ж ты умница, – надев ветровку и застегнув замок, расцеловала кроху в обе щёчки. – Ну, вот как такой хорошей девочке не пойти на уступки?
– Нузно пойти, – закивала малышка, расплываясь в довольной улыбке.
– Нуж-ж-жно, – поправила я. – Помнишь, как жужжит пчёлка? Мы с тобой учили.
– Нуж-ж-жно, – терпеливо повторила малышка, воодушевившись своими успехами и возможностью завести долгожданного питомца.
Летом мы обращались к логопеду и нам сказали, что речь ещё может выправиться сама, под воздействием внешних факторов – волнения, радости, положительных примеров для подражания. И переживать пока рано.
Так и получилось.
Кажется, без щенка нам теперь точно не обойтись. А если к тому же его назвать как-нибудь на букву «Р»…
– Ого, впечатляющее зрелище, – послышалось со двора. – Такого эффектного охранника я бы не прочь приютить.
Переглянувшись с Алиной, мы поспешили во двор.
И что там такого увидел Рокотов?
Стоило нам только выйти на порог, как дочка тут же вцепилась в мою руку.
– Мама, – испуганно выдохнула она. – Лазве так может быть?
– Вот это да, – ошарашенно пробормотала я, глядя на то, что так впечатлило Рокотова. – Если у нас будет такой охранник, нервные люди, в тёмное время суток, наш двор станут обходить стороной.
Глава 26
Ночь уже давно спустилась на землю, смазывая силуэты и поглощая тени. И если бы я верила в мистику, сейчас бы напридумывала всякого. Но рациональное мышление у меня с детства, поэтому все эти вызовы духов в общаге и прочие мистические шалости, которыми в своё время баловались студенты, прошли мимо. Так что эзотерического объяснения увиденному я не искала. Хотя, чего уж душой кривить, очень хотелось.
Два мерцающих зеленоватых глаза на фоне чёрных кустов смородины, в которых отражался падающий от двери свет, не заметить было сложно. Вот только кроме них ничего видно не было. Как будто сама тьма смотрела на нас, проверяя на