– Все готовы? – сухо бросил я троим, в полной боевой форме и с нейростимулирующими автоматами на перевес. На «рулетку» было непринято брать настоящее оружие. Получив сказанное вразнобой «Да, сэр», «Так точно, сэр», я поспешил продолжить: – Прекрасно. Несмотря на то, что это якобы лишь игра, хоть и опасная игра, с собратьями, я с удовольствием надеру задницу Тому и его команде, опередив в скорости и качестве. Каждый из вас знает, на что идёт. Будьте начеку и не словите долбаный криптококк.
В ответ раздался короткий боевой клич, в момент которого Шон и Крис по-идиотски забавно подняли вверх автоматы.
– Пошли. Лэн ждёт нас на улице.
Выйдя из Штаба, мы получили удар слепящим солнечным светом по глазам. В последнее время погода на Центральном баловала. Острова просыпались, чтобы прожить ещё один неприметный день, а для нас он мог стать последним.
Парни запрыгнули в заднюю часть кузова большого внедорожника, пока я, остановившись рядом с Лэном, прикуривал сигарету.
– На кой хер он, интересно, выбрал корабль? – задумчиво спросил я своего товарища, пустив дым в сторону.
– Понятия не имею, – скривив губы, покачал головой Лэн и опёрся спиной о дверь машины. – Дыхалку себе совсем посадишь…
Он укоризненно уставился на огонёк, тлеющий на конце сигареты, и тяжело вздохнул.
– Иди в задницу, Лэн, – спокойно, но с юмором сказал я. – Ты командор или моя мамочка? Судя по вчерашнему виду, тебе есть о ком позаботиться, так что направь усилия в иное русло.
На этих словах Лэндон слегка побледнел и тихо проговорил:
– Что, так заметно?
– Да, конечно! – моментально воскликнул я, не сдержав улыбку и поднося сигарету ко рту для очередного затяга. – Светишься как грёбаная новогодняя елка.
– Ну, всё, хватит, – быстро отмахнулся Лэн, вскинув руки. – Ещё пара слов – и я не буду прикрывать твою задницу на корабле…
– О, а я так надеялся, – усмехнулся я в ответ, вызвав смешок и у него, – Так рассчитывал! Ну, прошу тебя, ну, пожалуйста, Лэнни, не бросай меня…
Кто бы знал, что в чём-то наши шутки окажутся пророческими, и мне действительно будет нужно прикрытие на ветхом судне… И кто знал, что этим прикрытием станет абсолютно другой человек.
Я ткнул его пару раз кулаками по бокам и отошёл на пару шагов, чтобы выкинуть окурок.
Вернувшись, услышал следующее:
– У тебя нет какого-то странного предчувствия? – Лэндон долгим взглядом уставился вдаль, а затем перевел его на меня: – Насчёт всей этой затеи с «рулеткой».
Я молчал, обдумывая свои ощущения и ответ. Потянув носом солёный воздух и нахмурившись, медленно произнёс:
– Кроме того, что мы все бессмысленно можем там полечь? Есть. Но хоть убей, блять, не знаю, какое именно, – сплюнув накопившуюся слюну, я проговорил дальше: – Узнаем, так ли это, когда приедем туда. Поехали. Не будем заставлять Томми ждать. А то разрыдается, бедный.
***
Грейс
Едва проснувшись под грохот грозы, я поняла, насколько необдуманно и опрометчиво поступила вчера, своими действиями введя себя в очень опасную игру с Томом.
Единственное, что помнила – то, что должна буду остаться с Нордом и какими-то хитрыми уловками якобы выбить из него признание, записав на диктофон. Всё остальное – лишь сплошная, смазанная картинка болезненных эмоций. Конечно, я не собиралась ничего делать. Только вот сейчас абсолютно не понимала, как после всего объясню свой «провал» Тому. Я должна поговорить с Нордом. На самом деле. Узнать правду. И, при необходимости, предупредить его как-то сама и дальше что-то решать.
План был сырой и из рук вон плохой. Но ничего не оставалось, как со стоном содрать себя с кровати и прошествовать в душ, чтобы начать этот запланированный грядущими неприятностями день.
Ким спала крепким сном; глубоко ночью я слышала возню – она пришла довольно поздно. Выйдя из душа и окинув подругу долгим, преданным взглядом, я осторожно чмокнула её в макушку, почувствовав чей-то незнакомый запах, и решила двинуться в сторону тренировочной.
Вчерашняя истерика, а никак иначе я её назвать не могла, лишила всех сил. Несмотря на, казалось бы, долгий сон, я чувствовала себя разломанной винтовкой, которую больше не собрать – металл теперь подлежал переработке. Прокручивая в голове варианты фраз, которые я скажу Норду при встрече, я всё никак не могла избавиться от удушающего чувства отрицания – не мог он так поступить, ну не мог!
Казалось, душа кровоточит и умирает, стоит хоть на секунду вспомнить кабинет Тома, эти проклятые документы и моё сомнение в Норде. Вспомнить самого Норда, по которому я до напряжения в теле начинала скучать…
Этот мужчина ворвался в мою жизнь как тайфун, не оставляя во мне ничего живого…
Чувствовала я себя и физически, и морально просто отвратительно. Утренний душ так и не отмыл с меня невидимые следы объятий Тома, и мне мерещилось, что везде с омерзением ощущаю его на себе. Я решила: если исход всего этого самодурства будет положительным, не рассказывать ни о чём Норду. Как бы он… хорошо не относился ко мне, и как бы я не настаивала на том, что всё было ради него, он меня – я знаю точно – никогда не простит. Посчитает не меньшим предательством.
Я так и не смогла открыть и прочесть его последнее сообщение. Не хватило смелости, и боялась не сдержаться и настрочить огромный текст.
Представляя нашу встречу сегодня, я ощущала, как начинают дрожать губы. Как глаза снова наливаются слезами. Поэтому, постаравшись тщательно абстрагироваться, я, зайдя в тренировочный, пустой в это время, зал, с трудом, но всё же сконцентрировалась на том, что буду сейчас делать.
Я давно не тренировала навыки метания на движущихся мишенях. Когда-то Ким и Уиллсон обустроили одну часть зала так, что, нажав на пару кнопок на специальном пульте, ты получал разнообразные, перемещающиеся с различной скоростью цели. Решив сразу усложнить предстоящие несколько часов, я натянула на глаза чёрную ткань.
Предварительно намотав на руки такого же цвета бинты, я взяла два длинных клинка и на ощупь ткнула в нужную кнопку запуска объектов.
Ким в «слепом» метании была просто великолепна – до её мастерства мне было далеко – но сейчас не до оттачивания навыков. Просто броски. Со всей силы. Мне требовалась максимальная сосредоточенность, обостренные чувства с отключённым зрением и правильно направленная мощь, а всё это могла дать только подобная тренировка.
Оружие, особенно холодное, как и тогда очень давно, было единственной отдушиной. Тихой обителью, которая заложенной в сталь энергетикой возвращала к жизни. Ножи так и не смогли сравнятся с винтовками, как бы я не любила