Черт возьми! Если она меня не видит и не слышит, я не смогу убедить ее помочь. А значит, не смогу сделать это сама. Придется послать Али. Проблема в том, что Али уступит и найдет способ рассказать Коулу, не говоря ему об этом.
Она сдержит свое слово, разрушив при этом мои планы. Секреты всегда были для нее сокровищем. И я восхищаюсь ею за это. Правда. Но сейчас не время для угрызений совести. Жизнь человека висит на волоске.
«Сначала спасем Льда. А потом уже будем беспокоиться о деталях».
«Чем я отличаюсь от Камиллы?»
Фу! Глупый вопрос. Я не удостою его ответом… потому что у меня нет ответа.
Эмма появляется рядом со мной, и я вздрагиваю от неожиданности. Мое сердце бешено колотится.
— Почему ты здесь? — спрашивает она. — С ней?
Я не знаю, слышала ли Эмма мой разговор с Али. Свидетелям разрешается слушать в определенное время.
— Камилла должна вспомнить, — говорю я и оставляю все как есть.
— Ты просила в суде за Льда, а не за Миллу.
— Поверь, я знаю.
Она ухмыляется.
— Но я обращалась в суд по обоим делам.
Взвизгнув, я хлопаю в ладоши и подпрыгиваю.
— Ты это сделал? Когда? — неважно, когда. Время течет по-разному для духов, и для людей. — Как ты узнала, что она нам понадобится? Каков был вердикт?
— Хелен присматривала за Али, и она узнала о видении.
Эмма взъерошивает волосы.
— И как ты думаешь, каков был вердикт? Я же говорила тебе, что лучшая из лучших.
Я обнимаю ее, крепко прижимая к себе.
— Спасибо. Я уступаю тебе. Ты лучшая. Лучшая из лучших. Элита.
— Я знаю. Во время дела Миллы мы напомнили суду, что Льду был дан еще один шанс, так что Милла тоже его заслуживает.
Чувство вины нарастает, как прилив, затопляя меня. Второй шанс… умереть. Это то, что я даю Камилле, то, чего от нее жду.
Но… но… смерть не обязательно должна быть чем-то плохим. Готовность пожертвовать собой, чтобы спасти кого-то другого, является высшим проявлением любви. Конечно, чтобы Камилла действительно захотела, мне придется рассказать ей все. Что, если она скажет «нет»?
«Не могу так рисковать».
Я не делюсь с Эммой своими переживаниями.
— Каковы мои условия?
— У тебя есть двадцать часов. В течение этого времени Милла сможет видеть и слышать тебя, — говорит она. — Но… даже если к ней вернется память, она не вспомнит о твоем визите, когда закончится твое время. Ее решение помочь Льду… если это будет ее решением… будет справедливым и непредвзятым. Зная, что ты помогла ей сегодня, она может почувствовать себя в долгу.
Точно! Она должна чувствовать себя в долгу.
Но, может быть, я предвзято к ней отношусь?
— Я болею за вас обеих. — Эмма хлопает меня по щеке и исчезает.
Позади меня раздаются шаги. Видит ли меня сейчас Камилла? Я оборачиваюсь. Она смотрит не на меня. А куда-то за мою спину. Я разворачиваюсь и замечаю двух зомби, направляющихся к нам. И издаю стон. Они примерно в двухстах ярдах от нас, и на их пути нет никаких препятствий.
Зомби спят днем, а может, прячутся. Неважно! Они избегают света, он слишком вреден для их гниющей души.
Может ли Камилла видеть зомби? Возможно. Она потеряла память, но не свои способности охотника.
Эти способности… Только адвокаты и свидетели могут видеть зомби. И только охотники могут изгонять их души из тел, чтобы сражаться. Душа с душой, подобное с подобным. Но любой человек может быть укушен или заражен.
Знает ли она, что такое зомби? Скорее всего, нет.
Я не могу позволить злодеям разгуливать на свободе и заражать невинных людей. Или ее!
В сотне миль от меня…
Я никогда не сражалась с зомби, тем более с двумя зомби одновременно, так что у меня нет должного опыта.
— Камилла. — ее имя слетает с моих губ.
Получилось! Она смотрит на меня и хмурится.
— Кто такая Камилла? Кто ты? Я тебя знаю?
Она даже не помнит собственного имени? Бедная девочка.
Нет, нет, нет. Больше никакой жалости.
— Меня зовут Кэт Паркер. Мы уже виделись. Ты меня не помнишь, потому что твой разум облили отбеливателем. И к твоему сведению, я собираюсь поделиться с тобой целым ворохом знаний, потому что мне нужна прежняя, стервозная Камилла, а не эта новая, не прошедшая бета-тестирование версия.
Ее глаза расширяются.
Извини, но я еще не закончила.
— Раньше ты сражалась с зомби. С такими, которые сейчас направляются к нам. Ты действительно хорошо обращаешься с ножами, пистолетами и предательством. Упс. Как это последнее слово попало сюда? Неважно. Ты готова к сегодняшнему бою?
Я оглядываюсь через плечо. В пятидесяти ярдах от меня…
Ее лицо бледнеет. Она смотрит на нашего врага и хрипло произносит:
— Зомби?
— Точнее, души-зомби, а не те ползучие существа, которых ты привыкла видеть в фильмах.
— Они не настоящие, — говорит она, качая головой. — Я сумасшедшая, и я ухожу отсюда. — Камилла отворачивается.
Она просто уйдет? О, черт возьми, нет. Я делаю шаг, один-единственный шаг, и внезапно оказываюсь прямо перед ней. Духовные законы превосходят физические, и я могу преодолеть звуковой барьер!
Она отступает назад, выставив нож.
— Как тебе удалось так быстро оказаться здесь?
Преодолеть двадцать пять ярдов…
— Ты поверишь мне, если скажу, что я твоя фея-крестная? — она решительно качает головой, но я все равно продолжаю. — Мне нужно, чтобы ты отделила свою душу от тела, обезвредила этих зомби и зажгла огонь в своей ладони. Без спичек! Кстати, этот огонь — единственное, что способно убить нежить. — это правда. Только охотники могут призвать пламя и не сгореть заживо.
Сегодняшние нетерпеливые бобры не сводят глаз с Камиллы и ускоряют шаг.
— Сделай себе одолжение и… — она кладет свободную руку мне на плечо, намереваясь оттолкнуть меня, но ее рука проходит сквозь меня. Она снова хмурится и смотрит на меня. — Я не могу… Ты не…
Запах гнили пропитывает воздух, обжигая мои ноздри.
— Осторожно! — кричит Камилла и отталкивает меня в сторону.
Я выпрямляюсь, наблюдая, как она бросается на зомби.
Она хотела спасти меня? Боже, как изменились времена.
Мое чувство вины усиливается.
Если бы она все помнила, то использовала бы меня как щит.
Она и двое зомби падают на землю. Один из них оскаливается, но я бросаюсь к ней, ударяя ногой в челюсть. Попала! Челюсть зомби отвисает.