А я пошёл дальше — медленно, не спеша — в сторону моего дома. Тут минут двадцать, по улице Шевченко, как раз мимо отдела.
Ну нет, сегодня я туда не поеду, завтра отнесу все документы.
Но тут снова меня потревожил мобильник. Звонил Мухаматдиев.
— Доброе утро, — проговорил я.
— Ты чё там наговорил, почему мне Прут лично звонит⁈
— А почему ты на меня орёшь, Ратмир⁈ — громко спросил я.
— В смысле, блядь, почему⁈ — захлебнулся он своими словами.
— Я две недели назад как рапорт подписал и сегодня как раз уволен. Ты разве не знал?
— Ты чё, там пьяный что ли? — спросил у меня Ратмир.
— Пока ещё нет, — ответил я.
— А чё тогда с тобой там происходит?
И я в двух словах рассказал какой разговор состоялся с Прутом, закончив на фразе:
— Короче, я был рад с тобой работать.
— Бля… — выдохнули на том конце трубки. — Ты сейчас где, по месту?
— К отделу подхожу, могу сразу удостоверение и карточки с жетоном сдать.
— Давай заходи и жди меня.
— Меня не пустят, я гражданский. И честно говоря, этому даже рад.
— Заходи, говорю, и жди. Рад он, — настоял Мухаматдиев.
— Тебя плохо слышно, перезвони, — выдал я и повесил трубку, а боковой кнопкой выключил телефон.
Домой я пришёл быстро. Наверное, сейчас уже был полдень. Я не хотел включать мобильный, чтобы посмотреть точнее. Пчелиный улей не даст — разорвут телефон. Пусть сначала друг с другом разберутся, а потом уже мне нервы треплют.
Войдя домой, я сразу почувствовал запах — тут пахло проводкой и пылью, а из-под пола мявкнули.
Я окинул взглядом дом и увидел, что на стенах стоят датчики, белые датчики — мы их ещё называли объёмниками, они засекают движение; на двери и на окнах тоже — датчики на открытие. На кухонном столе стоит открытый ноутбук, на холодильнике — белый корпус какого-то прибора, мигающий лампочками, с двумя антенками.
— Мау! — мяукнули сзади, и я увидел, как кот вылезает откуда-то из-за раковины. А заглянув туда, я нашёл дыру в подпол. Понятно, в моё отсутствие тут установили всё, что им было нужно для моей службы.
И тут заиграла музыка:
«Там та там, тару рару рару там та там…»
Я пошёл к ноуту и сел на стул, взял мышку в руки, кликнул на «принять входящий вызов».
— Доброго утра, — поздоровался с экрана генерал-лейтенант в гражданке. — Как сходил?
— Всё хорошо. Вам привет от парня в чёрных очках.
— А, понял, о ком ты… — немного подумав, выдал дядя Миша. — Мы у тебя всё поставили, интернет тебе провели с вай-фаем и даже Алису подключили. Тебе ещё сегодня кое-что от нас придёт, чтобы твой дом меньше напоминал дом отшельника-душителя. Так что сотовый включи, чтобы курьер до тебя дозвонился.
— Мне туда сейчас все звонить будут — от командира взвода до начальника ОВО, — произнёс я.
— Зачем? У тебя же выходной. — не понял Дядя Миша.
— Да меня же уволили задним числом за то, что я переводиться во взвод охраны при Управлении не захотел.
— Это очень странно. У них там что, крыша совсем течёт?
— Не знаю. Хотели, чтобы я поближе был, а я хотел быть подальше. Ну и подписал рапорт.
И я снова рассказал всё коротко, что произошло.
— Короче, сегодня живи своей жизнью, а завтра выходи как ни в чём не бывало на работу. Взводный скорее всего от тебя откажется, потому как ты проблемный, а вот ротный попробует отстоять и сам пойдёт в Управу разбираться с Прутом, с вашим. Тебе предложат извиниться — скажи им: «Пацаны не извиняются». — на этой фразе дядя Миша усмехнулся. — После таких слов тебе больше никаких повышений в ОВО не светит, только через увольнение. Но ты, я думаю, уже понял, что патруль — это не самое важное в жизни.
— А почему после фразы «пацаны не извиняются» будет именно такой эффект? — удивился я.
— А это маркер, что ты инфантил и ничего серьёзнее автомата, водителя и третьей группы задержания доверить нельзя. Если будут на тебя орать — вежливо, но жёстко скажи, что не надо так делать. Не поймут — повтори.
— А они меня на дальний пост не поставят?
— Ну, поставят — тогда и правда уволишься. И помни, Слав: ты им нужен больше, чем они тебе. Осознавая это, никакой Прут в капитанских погонах с тобой ничего сделать не сможет. Ну, бывай!
И трансляция прекратилась.
— Алиса, ты тут? — спросил я.
— Да, я здесь! — ответила она с холодильника, а я, привстав, увидел там ещё одно устройство — круглое, небольшое, словно крупная шайба, тоже белого цвета.
Я хотел было ещё что-то спросить, но за окном остановилась фура, прямо фура. И оттуда вышел человек с бумажкой, принявшись осваивать мой дом. Точно! Шторы забыл купить, и теперь, когда у меня есть документы на авто и права, можно сгонять и выбрать что-нибудь достойное. И я вышел на улицу, встречая человека.
— Здравствуйте, вы Кузнецов? — спросил паренёк в синей униформе у меня.
— Я, — подтвердил я.
— Мы вам звоним, звоним, а вы недоступны. — посетовал он.
— От ментов прячусь, телефон выключил. Нервируют, — выдал я.
— А ясно, у самого три кредита. — понимающе произнёс парень, — у вас диван, кресло компьютерное, мягкое кресло-качалка и кровать плюс матрац.
— Оплачено? — спросил я.
— Да, — после короткой сверки с документами ответил курьер. — Куда заносить?
— Внутрь домика, — ответил я, открывая калитку и удерживая её.
Места в доме оказалось меньше, чем хотелось, и старый диван, старую кровать и ещё одну кровать пришлось выкинуть. Грузчики стаскали всё внутрь, а потом остались и собрали мебель. Я уточнил, входит ли это в стоимость, и они ответили, что да. Тогда я дал им по пятисотке каждому на пиво — которого мне тоже хотелось, но обещание есть обещание. Вообще, если до ума тут всё доводить, то надо новый дом строить, а не постели переставлять.
Вся возня с мебелью у них заняла два часа, и они покинули дом в хорошем расположении духа. А я поехал в место, называемое «Постелька», и закупил для себя подушку и одеяло, простыни и плотные шторы, пушистые тапочки и полотенца. И, вернувшись домой, понял, что успеваю