— Maldito idiota (Прим. Пер. Испанский: Чертов идиот), — прорычал Матео, подходя ко мне сзади, когда я сполз со стола и огляделся в поисках признаков того, что кто-нибудь придет на помощь этой маленькой крикунье.
Я подождал немного, но никто не приближался, и я ухмыльнулся своей жертве, наклонившись к ней, чтобы говорить ей прямо в лицо.
— Полагаю, работая в месте, где люди все время кричат, трудно понять, когда кому-то действительно нужна помощь, да?
Она захныкала, и моя улыбка стала шире, когда я выдернул нож из ее руки, спасибо тебе, Гилберт, и толкнул ее назад в кресле на колесиках, следуя за ней и зажимая ей рот рукой, подталкивая ее стул до тех пор, пока он не врезался в ряд картотечных шкафов позади нее. Она прижала кровоточащую руку к груди и посмотрела на меня так, словно смотрела в лицо чистому злу, и, возможно, так оно и было, хотя мне нравилось думать, что во мне было и что-то хорошее. Например, мой красивый, недавно украшенный член, по крайней мере, когда отек спадет.
Матео начал стучать по клавиатуре компьютера на ее столе, а я медленно убрал руку от ее рта, бросив на нее строгий взгляд, который недвусмысленно предупреждал, чтобы она больше не кричала. На самом деле я не был сторонником убийства случайных сучек, но и не буду полностью против, если она окажется сволочью.
Я потянул за бейдж на ее рубашке и прочитал имя, Джемма Уилан, прежде чем достать из кармана камень со списком смертников Бруклин и тщательно поискать там ее имя.
— Похоже, тебе повезло, Джемма Уилан, — сказал я с ухмылкой Чеширского кота. — Тебя нет в списке.
Я отступил назад и протянул руку, чтобы расстегнуть ее ремень, закатив глаза, когда она снова начала извиваться и хныкать.
— Я не собираюсь тебя насиловать, — прорычал я, ненавидя, когда женщины так обо мне думали. У меня были чертовы принципы. Немного, правда, но были.
Я резко развернул ее стул, схватил ее за руки, завел их ей за спину и зафиксировал их ремнем за спинкой стула, прежде чем снова развернуть ее лицом к себе.
— Нашел, — сказал Матео, и я взглянул на него, а он указал на экран. — Отделение G. Строгий режим.
— Что я тебе говорил? — Возбужденно спросил я, прочитав там имя моего паучка, и ухмыльнулся.
— Пошли. — Матео уже сделал шаг, чтобы уйти, но я поднял палец, останавливая его, прежде чем снять куртку охранника и отбросить кепку. Затем я осторожно снял с пояса гранату и снова повернулся к Джемме Уилан.
— Открой ротик, куколка, или я засуну ее тебе в зад, — приказал я, и она быстро открыла рот, пока слезы текли по ее щекам.
Я выдернул чеку из гранаты и отбросил ее в сторону, зажимая спусковой крючок большим пальцем, а затем засунул гранату ей в рот.
— Шшш, — сказал я, приложив палец к губам и вытирая ее слезы. — Просто веди себя хорошо и тихо, девочка, и ты не взорвешься. Я не сомневаюсь, что какой-нибудь добрый ублюдок скоро тебя найдет. — Я погладил ее по голове, а затем нажал кнопку, чтобы открыть дверь, которая вела в остальную часть больницы.
— Давай быстрее, — подгонял Матео, тоже сбрасывая с себя куртку и кепку, а затем мы вошли внутрь и побежали трусцой по тускло освещенному коридору.
Через пару поворотов нас привлек звук смеха, и мы замедлили темп, направляясь к источнику шума с оружием наготове и кровью на руках. Матео держал Эванджелину наготове для ее первого убийства, и я надеялся, ради нее, что она хорошо проведет время. Она заслуживала незабываемого момента, когда потеряет свою смертельную вишенку.
Я остановился у следующего поворота, выглянул из-за угла и увидел, как медсестра в белой униформе снова рассмеялась, а затем отошла от открытой двери, толкая тележку, доверху набитую лекарствами, и исчезла за другим поворотов.
Я выскользнул из тени и вместе с Матео направился к открытой двери, глядя на бледно-голубой свет, льющийся в коридор.
Я дошел до двери и заглянул внутрь, обнаружив комнату, заполненную мониторами системы безопасности, на которых были видны все уголки больницы.
Там сидел охранник, наблюдая за экранами, ел лапшу из миски и выглядел скучающим.
Но прежде чем я успел решить, что с ним делать, Эванджелина просвистела мимо моего уха и вонзилась своим милым острием в его череп.
Охранник рухнул на пол, разбросав повсюду лапшу, а я поднял брови, глядя на вошедшего в комнату Матео.
— Ну, ты достаточно быстро сделал из нее шлюшку, — пробормотал я, дуясь на Эванджелину, пока он вытаскивал ее из черепа мертвого ублюдка. — Даже намека на прелюдию не было.
— Она жаждала этого, — прорычал он, и я всерьез задумался о том, чтобы прикончить его, поскольку у меня возникло ощущение, что он говорит о моей чертовой девочке, а вовсе не о топоре. — И я не побоялся ее удовлетворить.
Я раздраженно фыркнул, снова обдумывая его смерть, но он, казалось, вообще не был обеспокоен.
Я наблюдал, как он потянулся к бейджу с именем, который висел на куртке, оставленной охранником на спинке его стула, и повернул его, чтобы показать мне. Я прочитал имя «блах», хмыкнул и поднял бровь.
— Наблюдательный ублюдок, да? — подразнил я, доставая из кармана камень Бруклин и вычеркивая имя с помощью маркера, который прихватил для работы.
— Три против одного, bastardo. В соревновании, которое меня не волнует, я, кажется, довольно легко побеждаю, — поддразнил Матео.
Я усмехнулся, делая вид, что мне все равно, но это было не так. Он не победит. О нет. Я буду убийцей дня и положу гораздо больше голов к ногам моей маленькой психопатки, к тому времени как мы найдем ее, помяните мое слово.
Мы вдвоем просмотрели записи камер наблюдения, отметив запертые двери между отделениями, патрулирующих охранников и медсестер, перемещающихся между камерами. Было бы непросто добраться до дальней части этого объекта, не предупредив всех о нашем присутствии, а двое против хрен знает скольких — это были не лучшие шансы, даже если мы были двумя лучшими убийцами в штате.
— Ладно, время для плана «Б», — объявил я, снимая со спины огнемет и широко улыбаясь, готовясь зажечь.
— Я не знал, что существует план «А», — язвительно пробормотал Матео.
— А его и не было. Но если есть сомнения, сожги их.
— Ты думаешь, поджог