А потом я пришел в себя и увидел, что стою над ее телом.
Генрих описывал весь процесс монотонным голосом, как будто читал по бумажке. Лев уже успел узнать, что Самойта-муж в самом деле постоянно был на лекарствах. И такая манера поведения могла быть вызвана и их приемом. Лекарства были разные, в том числе и успокоительные.
Гуров слушал, кивал, но был один момент, который насторожил полковника, и пока сыщик держал его в мыслях на самом видном месте, чтобы раз за разом возвращаться к нему.
Роза Эдуардовна в субботу, во время разговора на озере, сказала, что внучка несколько раз говорила ей о том, что муж буквально помешан на чистоте и безликости. Что в доме все должно быть в пастельных тонах, глянцевое, спокойное. И именно этот момент с бутылками и контейнерами в холодильнике тогда пересказала бабушка убитой.
Кто же из них врал?
Лев задал еще несколько наводящих вопросов, чисто технического характера. Как переносил тело. Где взял жидкость для розжига. Закрыл ли окно, кто был еще в доме. Какой свет был включен и во что была одета убитая. Со стороны могло показаться, что вопросы странные и, возможно, глупые. Но на самом деле ответы на них подталкивали память человека, вытаскивая из нее детали. Направляли. Гуров узнал о множестве мелочей. Про то, что платье было дизайнерское и Елена его очень любила, но эта длинная юбка зацепилась за ручку двери, и пришлось дергать, и она порвалась. А потом примерно минут двадцать Генрих описывал гарнитур украшений, которые были на Елене. Очень подробно. Редкие украшения, авторские, итальянский ювелир — кораллы, бриллианты.
Лев уточнил, точно ли кораллы и бриллианты. И попросил еще раз описать их.
— Да, я точно знаю, что это были они. По ним же ваши коллеги и опознали мою жену. Такие были только у нее, я заказал их в Монтекатини-Терме. Ездил туда на гонки, потом решил остаться на пару дней, специально, чтобы ювелир успел подогнать кольцо под размер жены.
Золотые лучики солнца, на конце каждого луча — бриллианты и в центре лик луны, вырезанный из коралла. Вычурное и странноватое украшение.
— Имя ювелира или название магазина?
Генрих развел руками:
— Зрительно, где он находится, помню. Но хоть убей, не помню, как звали этого Альфредо. Все итальянцы либо Альфредо, либо Рокки, я не запоминаю имена, зачем? Деньги платил им такие, что отзывались на любые имена.
Снова соврал.
Лев кивнул, после этого попросил Генриха изложить свои показания в письменном виде и передать через начальство ему.
— Да сколько я еще должен все это проживать и писать, — Лев даже удивился тому, что убийца, совсем как капризный ребенок, надул губы, — у меня же был стресс!
— И будет еще раз, если не напишете, — холодно обронил полковник и засобирался в Главк. Тем более что, судя по звонкам на телефоне, его там уже ждал очень соскучившийся за время своего несправедливо короткого отпуска Крячко.
Машинально он поглядывал в зеркало заднего вида, и, когда понял, что за ним снова следят, даже обрадовался отчего-то. Значит, все на своих местах. У полковника всегда была очень хорошая зрительная память, и он не упускал возможности ее развивать и тренировать.
Так вот.
Он видел это кольцо. Согласно отчетам экспертов, да, именно по кольцу и серьгам — Луна и Солнце из кораллов в обрамлении бриллиантов, в том числе опознали убитую.
Только вот сегодня утром он видел совершенно целое кольцо и серьги, небрежно брошенные на туалетном столике около кровати повторно убитой Елены Самойты.
Значит, нужно найти ювелира и узнать, сколько таких комплектов он изготовил.
Лев приехал в Главк, машинально отметив, что слежка «соскочила» и сейчас его никто не «вел». Надо же, пока за тобой не начнут следить, вот и не замечаешь, как часто ездишь по городу и как редко планируешь маршрут так, чтобы в случае чего было куда уйти от погони.
Станислав выглядел довольным, заинтересованным и совершенно не выспавшимся.
Крячко вздохнул и потер виски:
— Вот и оставляй вас после этого, сходил в отпуск, называется, ты мне что тут за детектив оставил на столе?
— А ты прочитал? — заинтересовался Лев, который, несмотря на просьбу жены, так и не успел прочитать записи Ядвиги-Иоанны.
— Да, конечно. Пока пил утренний кофе. Обещал же тебе, что прочитаю. Это точно не сценарий к какому-то фильму?
Лев качнул головой:
— Нет. Это показания одной очень интересной и, как оказалось, очень известной у нас в городе барышни. Что там? Я потом прочитаю, ты своими словами.
Крячко вздохнул и поставил перед напарником, который со вздохом «Я уже слишком стар для всех этих погонь» сел в кресло, чашку с кофе.
— Если коротко, то уважаемая Ядвига рассказывает нам о том, что в Москве работает небольшая сеть подпольных клубов, где играют в карты на большие деньги. Иногда там могут поиграть и обычные люди, как она сама про себя скромно говорит, «вроде меня». Так вот. Недавно кто-то начал наведываться в эти клубы в те дни, когда идет игра на деньги, но не самые большие. Так, средне-большие, если можно так сказать.
Лев насмешливо фыркнул, когда услышал, какое меткое определение дал суммам ставок его напарник.
Крячко кивнул и продолжил:
— А когда игра заканчивается, то гостей под дулом пистолета настоятельно просят поделиться выигранными деньгами. Притом, заметь, грабят не в первый раз, и никто не жаловался.
Гуров качнулся в кресле:
— Оно и понятно. Суммы, я так понимаю, для тех, кто пришел на игру, в самом деле небольшие, а значит, они могут с ними расстаться.
— Тут интересно другое. Понимаешь, те, кто грабит, не скрывают своих лиц, всегда в полицейской форме. Но при этом, заметь, живы, здоровы и продолжают свое дело. А вот по наблюдениям той же Ядвиги, те, кого ограбили, больше не играют и не посещают подобные заведения. Митрохина дает один очень интересный комментарий. И думаю, что нам нужно будет к ней наведаться.
Лев вопросительно посмотрел на напарника.
— Она пишет, что знает тех и, с одной стороны, считает, что они делают благородное дело, а с другой стороны, будет рада твоему визиту, чтобы продолжить начатую беседу, но посмотри, как это