Когда она зашла в мою комнату, переодетая с свободный бесформенный свитер, у меня все было готово.
— Пахнет божественно, — одобрила Катя.
Тут я с ней полностью согласен. Перехватывать пусть даже изысканные деликатесы под перекрестными взглядами Санситовской аристократии совсем не то же самое, что навернуть в домашней обстановке своими руками приготовленной яишенки. Дома есть всегда вкуснее. Потом пили чай, а потом Катя ушла к себе.
Говорят, что утро вечера мудренее. Согласен с такой народной приметой на сто процентов. Если вечером я видел сплошные тупики, утром проснулся с мыслью, что надо рыть под Боленских. У этой поганой семейки пушок на рыле наследственный. Так сказать, передается с молоком матери. Даже если не найдем никакой связи с Меньшиковым, нароем на них что-нибудь еще.
Когда мы поехали к Попадосу и я поделился с Катей своей «гениальной» следственной идеей, Катя моего энтузиазма не оценила.
— Макс, твоя «гениальная» следственная идея характеризуется поговоркой, искать не там, где потеряли, а там, где лучше видно.
— Вот и я об этом, — ничуть не смутившись ответил я, — Собственно, следственный аппарат именно так и работает. Это только в книжках можно встретить гениального Холмса, Пуаро или Марпл. В реальной жизни следаки роют там, где земля податливая.
На изнанке нас встретил Миша. Когда мы пересели в нашу «мыльницу», Катя с наслаждением откинулась на спинку супер эргономичного кресла.
— М-да, все познаётся в сравнении, — поведала она, — Теперь наша «рабочая лошадка» отечественного автопрома сильно проигрывает нашей магической гравицапе.
— Отличное название для товара, — похвалил я, — Если наладим производство и продажу парящих над землёй карет, лучше называть их гравицапами, чем мыльницами.
— Тогда уж гравилетами. Или гравикаретами.
— Гравикар!
— Точно. Надо запатентовать название, пока Боленские не сперли.
Глава 3
Миша довез нас до библиотеки. Пункт временной дислокации, как мы называли дворницкую каморку, разросся до полноценного головного офиса. К самой каморке приросло помещение на первом этаже правого крыла под пункт выдачи, небольшой внутренний двор, обнесенный забором, и кусок подвала. Для центра Сансити недвига очень солидная.
Во дворе еще тлели угли костра. Сигизмунд сдержал слово. Вся опасная литература ночью была сожжена. Миша с Виктором помогали жечь чернокнижье почти всю ночь. Горела эта дрянь плохо и едко.
— Умаялись мы с этими сочинениями, — сказал Виктор, от которого все еще пахло дымом.
Мы пошли смотреть очищенный от вредной макулатуры подвал.
— А нам немалый кусок перепал, — оценил я, — Тут же под сто квадратов, наверно.
— Даже чуть больше, — подсказал Миша, — Мы с Витей думаем, надо вот это цокольное окошко переоборудовать под лоток, чтобы грузы не в дверь таскать а по лотку.
Я осмотрел окно, которое выводило из подвала во двор на уровне земли. Согласен с Мишей. Видел такие приспособления в старых гастрономах. Товары по лотку прокатывают в подвал, а там остается только снять с лотка и оттащить.
— Нам скоро грузчики понадобятся. Товарооборот растет.
— Пару ребят найти не трудно, — заверил Миша, — Мы думаем организовать здесь склад. Все, что привозим с лица, сперва выгружаем здесь, сортируем и потом развозим по точкам.
— Одобрям, — сказал я, — Возле таможни нам некогда будет сортировать товар. Там главное побыстрее все забрать. А здесь сортировать будет удобно. Места хватает.
В завершение осмотра сходили в правое крыло, где уже установлен терминал, а новый работник уже сидит за свежесколоченной стойкой для выдачи товаров. Додя сидит здесь же, задрав к потолку счастливое лицо, и наблюдает, как в воздухе резвятся несколько мелких феечек.
— Ух ты, — обрадовалась Катя, — Феечки уже дали потомство?
— Ага, — радостно отозвался Додя, — Алтайский мед «разнотравье». На нем как на дрожжах.
— А они не разлетятся? — спросил я с опаской, — Кто-нибудь с улицы дверь откроет, и привет. Зря ты их из клетки выпустил.
— Не разлетятся, — успокоил меня Додя, — Они уже совсем ручные.
Додя отвинтил крышечку на банке с медом, и новорожденные феечки тут же слетелись к нему, как мухи. А когда он зачерпнул меда на ложку, они спикировали к ней и, толкаясь друг с другом, припали к лакомству.
— А из клетки я их не выпускал, — добавил Додя, — Сами вылетели. Расстояния между прутьями для них слишком широкие.
Сама клетка стояла тут же на стойке. Взрослые особи опять затеяли брачные игры. Додя торопливо завесил клетку тканью, дабы не смущать производителей.
— Вот уж и вправду размножаются с безответственностью трески. Ты молодец, Додя. Занимайся дальше.
Оставив Додю дрессировать феечек, поехали в новый пункт выдачи. Он тоже уже работал. Свежая вывеска «Эфир» над дверью, организованное место выдачи заказов и приветливый работник, сменивший куртку охотника на деловой пиджак. Внутри даже есть покупатели, выбирающие для себя что-то перед терминалом.
Хотели ехать дальше в третий пункт, но Катя тронула меня за рукав, кивнув в сторону конкурирующей фирмы, расположенной в здании через дорогу.
— Гляди, Макс, — сказала она без пояснений.
Возле двери «Вольдемар-бериз» красовался рекламный щит, выставленный прямо на тротуар. На щите была нарисована полосатая пчелка, под пчелкой слоган: «рабочие пчелы вашего бизнеса. Уникальное предложение».
— Это реклама полосатых макров что ли? — задал я вопрос близкий к риторическому.
— Давай зайдем, — предложила Катя.
— Так-то один раз уже заходили, — засомневался я, — Потом из подвала Боленских нас сам кардинал вытаскивал. Схожу один.
— Опять⁈ — возмутилась Катя, — Сходим вместе. Они не посмеют.
Я не стал спорить, только предупредил Мишу и Виктора, что мы с Катей идем в магазин конкурентов, чтоб приглядывали. Мы перешли дорогу. Я потянул ручку двери, звякнул колокольчик. Вошли внутрь.
Внимания на нас никто не обратил. У стойки выдачи покупатель распаковывал полученный товар, за шторкой кто-то что-то примерял. Мы подошли к терминалу, открыли каталог. Нужную позицию долго искать не пришлось. Полосатые макры были выделены в отдельную категорию. Пожалуйста, оплачивай и забирай. Даже ждать не надо. Товар в наличии у продавца.
Мы с Катей переглянулись и вышли. Спокойно перешли дорогу в обратном направлении. На этот раз задержать нас никто не пытался. Когда сели в свой гравикар на конской тяге, Миша обернулся с переднего сидения.
— К