— Вот прямо полностью?
— Как самому себе и дальше больше. С этими ребятами мы прошли через многое, — веско сообщил Меньшиков, — А потому я прошу… нет, настаиваю даже не рассматривать такую версию.
— Ну хорошо. У нас есть тела преступников. Что-то ведь от них осталось?
— После срабатывания артефактов камикадзе осталось от них немного. Мои люди обыскали и изучили все, что было можно, — заверил Меньшиков, — И не нашли ничего такого, за что можно зацепиться. Одежда, артефакты — все безликое, все распространенное.
— Но тогда версий нет вообще, — я развёл руками.
— Максим, — заговорил дядя Боря, — Сам я тоже склоняюсь к версии, что этот случай — стечение обстоятельств или нелепая случайность.
— Дядя Боря, но ведь так не бывает. В конце концов, я не поверю, что у самого богатого аристократа Сансити нет недоброжелателей. Ну не может такого быть.
— Послушай меня, Максим, спокойно. Не горячись, — дядя Боря пошарил в кармане и достал макр, каких я пока еще не встречал, — Как видишь, этот макр полосатый. Черные и жёлтые полоски.
— Вижу. На пчелку похож. Потрясающий макр. Не думал, что макры могут быть двуцветными, тем более полосатыми.
— Канал поставки этих уникальных макров есть только у одного человека. У Алексея, — Дядя Боря указал на Меньшикова, — Полосатые макры очень дорогие и очень востребованные. Вся знать покупает у Алексея эти макры.
— Что в этих макрах такого уникального? — заинтересовался я, — Помимо их оригинальной расцветки?
— В Сансити они являются аналогами микросхем. Все сложные приборы: переговорные устройства, платежные устройства, — все это делается из полосатых макров.
— Разве? — удивилась Катя, — Магические мобильники выглядят как большие кристаллы.
— Кристалл наращивается как оболочка, — пояснил дядя Боря, — Там своя технология, которой, кстати, тоже владеет только Алексей. То есть эти устройства являются сложными приборами. Они только выглядят как кристаллы, а на самом деле начинены полосатыми макрами.
— И как это связано с темой нашего разговора? — спросил я.
— Очень просто связано, — встрял Алексей Меньшиков, — Все аристократические дома имеют патент на изготовление каких-либо приборов. Я с умыслом привлек все семьи. Все до единой. Каждой семье дал свой кусок. Кто-то делает мобильники, кто-то накопители, кто-то платежные кристаллы и так далее…
— А! Теперь понимаю, — сообразил я, — Если не станет Меньшикова, пропадет канал поставки полосатиков, а тогда и все бизнесы накроются медным тазом.
— Вот именно, — подтвердил дядя Боря, — Все аристократические семьи заинтересованы в том, чтобы Алексей был жив и здоров. Аналога просто нет.
— Тогда я тем более не понимаю, зачем нас с Катей привлекли расследовать этот случай. Это же из разряда пойти туда, не знаю куда, и найти то, не знаю что.
— Вся надежда на вашу удачливость, — радостно сказал Меньшиков и рассмеялся.
— Надеяться на удачу, на мой взгляд, недальновидно, — сказал я мрачно, — В конце концов, чтоб выиграть в лотерею, надо как минимум иметь лотерейный билет. А у нас вообще ничего нет. Как тут может быть удача?
— Максим, не надо принимать так близко к сердцу, — великодушно посоветовал Меньшиков, — Если ваше расследование зайдет в тупик, я не буду на вас в претензии.
По моему личному убеждению расследование не просто зашло в тупик. Оно сразу началось в глухом тупике, замуровано со всех сторон. Но я не стал этого говорить Меньшикову. Мы с Катей поблагодарили его и дядю Борю за уделенное нам время. Собственно, больше благодарить не за что. Ничего, что могло бы сдвинуть расследование с мертвой точки, они не сообщили.
Мы вышли из библиотеки, оставив их вдвоем, и спустились на первый этаж. Когда шли к выходу я заметил папашу и сыночка Боленских, гоняющих шары на бильярде. И эти тоже наверняка имеют с Меньшиковым какой-то бизнес. Тоже наверняка что-то производят из полосатых кристаллов.
Не задерживаясь, вышли из дома. Виктор как раз закончил показывать салон нашей «мыльницы» какому-то пожилому аристократу, напоследок оставившему свою визитку. Скрипучим голосом тот сообщил, что желает купить такую же. Я со своей стороны обещал «похлопотать».
— Миша, Виктор, поехали.
Мы с Катей сели в заднюю часть салона, вампир и оборотень — в переднюю. У Миши теперь не было никаких вожжей. Управление на джойстике. Он потянул джойстик на себя, одновременно утопив кнопочку. Уголек сорвался с места. Пожилой аристократ проводил нас взглядом.
— Макс, это сюр какой-то, — поделилась Катя впечатлением от разговора, — Как мы будем искать заказчика?
— Есть одна единственная зацепка, которая зацепкой по большому счету не является.
— Это какая?
— В тот день я видел перед портальной площадью Вольдемара Боленского.
— Он тебе точно не померещился?
— Точно. И он был странненький. Суетливый какой-то.
— Ну, допустим. Ты собираешься забраться к Боленским в дом? Устроить за ними слежку?
— Не знаю, Кать. Завтра будем думать.
Миша высадил нас возле бара. По причине позднего времени бармена в Попадосе уже не было. Наличные артефакты сдали охраннику, который недовольно косился на Катино ультрамодные платье из жидкого терминатора. Так-то «попадос», конечно. Таких тканей в лицевом мире нет.
— Мы прыгнем в тачку и до дома, — заверил я бдительного стража, — На дискотеку в таком виде не собираемся.
Охранник вздохнул и нас пропустил. Мы перешли на лицевую сторону и быстро сели в машину, одиноко стоящую на неосвященной парковке.
— Чувствую себя каким-то нарушителем закона, — призналась Катя, — Это же всего лишь платье. Никакой магии в нем нет.
— Ты нарушитель, — выспренно «уличил» я Катю, — Ты нарушаешь закон.
— Какой еще закон?
— Закон мироздания! Такую божественную красоту нельзя пускать в мир неподготовленных людей. Гомер вот, скажем, в свое время ослеп, по неосторожности увидев богиню.
— Болтун! — ответно уличила меня Катя, — Мы с тобой по неосторожности даже не попробовали деликатесов у Меньшикова. Придется ложиться спать голодными.
— Ничего подобного. Я приготовлю яичницу. Богини едят на ночь яичницу?
— Что едят богини, не знаю, а я ем, — заверила Катя.
Добравшись до дома, Катя пошла в свою комнату переодеваться, как она сказала, «чтобы я случайно не