Но я тут же отмёл эту мысль как нелепую. Комплекс занимал площадь около трёх тысяч квадратных метров. Поэтому даже если половину этой пространство завалило, запас воздуха всё равно должен был оставаться огромным. К тому же на объекте была установлена мощная система вентиляции и воздуховодов. Если шахты окончательно не разрушились, то паниковать было рано.
«Так, спокойно. Дыши глубже. Воздуха на самом деле ещё много», — сказал я себе и снова побежал по коридорам, громко крича в пустоту.
К сожалению, потуги мои были тщетными. Никто не ответил.
«Хорошо. Первый и второй выходы завалены, — заставил себя рассуждать я, сдерживая дрожь. — Но, возможно есть запасной⁈»
Добежал до плана эвакуации, что висел на стене. Мой расчёт оказался верным: на схеме действительно значились два запасных выхода, о которых ранее я не знал. Один в гараже, второй в ремонтной мастерской. Только вот радости мне это открытие не принесло — оба этих помещения оказались под завалами и никак не улучшали моего положения.
Рассуждая о том, как ещё можно отсюда выбраться, вновь вспомнил о вентиляции.
«Нужно срочно найти планы коммуникаций. Возможно, через вентиляционные шахты получиться попробовать выбраться наверх».
Мысль эта немного успокоила. Я глубоко вдохнул и кивнул сам себе.
«Впадать в уныние — самое глупое, что только можно сделать в моей ситуации. Человек сам кузнец своего счастья. И сейчас я это счастье, если придётся, невзирая ни на что, выковыряю из бетона голыми руками».
Я представил, как открою люк, проползу в темноту, и вскоре вырвусь наружу к свету, где меня со смехом встретят однокашники и сотрудники объекта, после чего обязательно скажут, что всё это была одна большая шутка и розыгрыш. Такой образ действовал как бальзам: в груди появилось горячее желание действовать.
Однако именно сейчас, в данную секунду, я твёрдо знал только одно: прежде чем думать об избавлении, необходимо было срочно решить раздражающее и сводящее с ума дело — вырубить этот бесконечно зацикленный текст, долбивший из динамиков, пока я полностью не сошёл с ума.
А ведь до сумасшествия оставалось совсем ничего. Ревущие из каждого висящего динамика слова: «Внимание! Опасность! Всем покинуть объект!» буквально вгрызались в мозг.
Кроме этого пункта, нужно было постараться вернуть нормальное освещение. От мерцающего красного света в глазах уже рябило так, что казалось, стены сужаются и кружатся.
Зайдя в серверную, отметил, что управляющие компьютеры, на удивление работают и почти не пострадали. Несколько мониторов погасли, но остальные светились, будто ничего не произошло. Вначале я опасался: вдруг питание вот-вот отключится? Но индикаторы на системных блоках горели ровно, и я, усевшись в кресло дежурного оператора, ощутил что-то вроде облегчения. Экраны работали. Курсор мышки двигался. И это уже было чудом.
Порывшись в интерфейсе системы жизнеобеспечения, довольно быстро нащупал нужные разделы. Разумеется, в первую очередь меня интересовало звуковое оповещение. Как только нашёл, незамедлительно выключил. Тишина обрушилась на меня почти физически — после долгого воя сирены она казалась неестественно звенящей. Однако звон этот был много приятнее, чем рёв и бубнёж зацикленной «пластинки». После секундного наслаждения безмолвием занялся освещением. Пара кликов, и вместо тревожного, мигающего красного света над головой мягко загорелись лампы с привычным желтоватым оттенком — настоящее, человеческое освещение, а не эта адская дискотека.
Я облегчённо вздохнул и осмотрелся. На мгновение у меня отлегло от сердца. Теперь всё уже выглядело не так мрачно, и даже казалось, что ситуация стала хоть немного контролируемой.
«Так, первый шаг к спасению есть. Попробуем шагать дальше».
Я уже почти улыбался, когда решил проверить главное — Интернет. Открыл системное меню, посмотрел параметры сети и очень сильно расстроился — соединение не было доступно. Причём совсем. Ни проводное, ни беспроводное. Похоже, либо канал связи вообще никогда не был подключён к этой системе, либо авария оборвала все линии связи. Моё настроение резко скатилось вниз.
«Эх… будь тут сеть, можно было бы связаться с миром и хотя бы сообщение отправить, — подумал я, однако руки не опустил. — Не время ныть. Посмотрим, что у нас есть из других средств связи».
Снял трубку со стоящего на столе древнего телефонного аппарата. Это была не городская линия, а внутренняя.
«Может, на другом конце провода хоть кто-то ответит?»
Однако телефон молчал. Никакого гудка. Полная тишина. Я нажимал рычаг, крутил диск — ничего.
— Эх, жаль, что у нас у всех смартфоны забрали, — выдохнул я и со злостью ударил кулаком по подлокотнику, — ну кому они мешали, если это предприятие считается секретным условно⁈
Никто из нас этой необходимости не понимал, но как оказалось, это было обязательное условие: объект якобы засекречен, и никакой связи с внешним миром быть не должно. Мы, как послушные студенты, сдали всё — от телефонов до флешек. Я только MP-3 плеер успел умыкнуть. В тот момент всё это казалось обычной бюрократией, теперь оказалось — глупой ловушкой.
Снова проверил сеть — без толку. Осмотрелся по сторонам и заметил на полке несколько раций. Схватил одну и включил. В ответ шуршание и треск помех. Попробовал настроить частоту — пусто. Никаких голосов, только мёртвый эфир.
«Ну, хоть батареи живы», — подумал я, убавляя громкость.
При свете ламп обошёл помещения серверной, операторской и вышел в коридор, посмотрев на то место, где когда-то был вестибюль. Чуда не случилось. Вокруг было всё также пусто. Ни одного человека. Зато следов от жизнедеятельности тех, кто тут работал осталось море. Переступая через хлам, стал осматривать то, что казалось мне более-менее ценным. Вскоре создалось впечатление, что, судя по всему, люди уходили с объекта в такой спешке, что бросили при эвакуации буквально всё: личные вещи, форму, документы и даже оружие. Так на почти полностью заваленным грунтом центральном посту охраны обнаружил два автомата АК-74, магазины к ним, пистолеты, бронежилеты и каски. Там же — пропуска, связки ключей, часы, золотые цепочки и бумажники с деньгами и пластиковыми картами.
«Что же здесь произошло?.. Почему даже охрана бежала, бросив оружие? Такого же не бывает».
На всякий случай после небольшого раздумья поднял с пола один из двух пистолетов Макарова. На военной кафедре я проходил курс, поэтому с ним обращаться умел. Проверил магазин, снял с предохранителя, снова поставил, а затем совершил правонарушение, сунув его за пояс. Да, оружие было не моё. И носить его я вообще права не имел. У меня не было ни разрешения, ни лицензии охранника, ни даже охотничьего билета. Однако сейчас была явно внештатная ситуация. А нет