— Мне бы расчет получить да назад двинуться, — напомнил матрос о моих обязательствах перед ним.
— Пошли к поместью, — махнул я рукой. — Здесь нам пока делать нечего.
Во всем произошедшем я попытался найти и положительную сторону. А конкретно — хорошо хоть она сейчас сгорела, а не когда бы мы уже ее модернизацию провели. Зато теперь можно новое здание поставить, сразу из кирпича, чтобы предотвратить подобные ситуации в будущем.
Дома очень удивились, когда я пришел пешком да еще в сопровождении какого-то мужика.
— Что случилось, Роман? — обняв меня, спросила мама. — Митрофан говорил, что ты нам сюрприз какой-то хотел сделать. Не вышло?
— Не вышло, — согласился я с ней. — Не увидели вы, как я по реке на собственной яхте рассекаю.
Мама от моих слов еще больше удивилась.
— Яхта? О чем ты? Ты хотел яхту купить? И кто это с тобой?
— Это Прохор, матрос из дубовского порта. И яхта у меня теперь есть. Вот Прохор на ней меня и доставил. Только теперь его надо обратно отправить. Митрофан сильно занят? Пускай отвез бы человека.
— То у отца спроси. Они с артельным бригадиром в кабинете сидят, — махнула мама рукой.
Предложил пока матросу подождать в столовой, где ему Евдокия вынесла чаю — не простой холоп он все же, а солдат. Уже выше по статусу, чем любой крестьянин, такого можно и чаем уважить. После чего я отправился к отцу.
— Ну кто там еще? — гаркнул недовольно отец, когда я постучался.
— Всего лишь я, — с улыбкой зашел я внутрь.
— Вернулся, — выдохнул папа. — Наконец-то. А у нас — сам наверное видел, чего приключилось. Ты чего задержался-то?
— Сюрприз вам хотел сделать. У меня теперь яхта есть, вот на ней и прибыл.
Отец сначала удивленно вскинул брови, а затем резко нахмурился.
— На кой-ляд тебе та яхта? Лучше бы деньги на мастерскую свою оставил, чем ее покупать. А сейчас — вон, вообще непонятно, с чего платить будем, — махнул рукой он на мрачного здоровяка.
Реакция отца в отличие от маминой меня не порадовала. Поэтому ответил я ему уже гораздо холоднее, без всякой радости.
— На мастерскую у меня деньги остались. Хватит и на оплату работы, и на материал.
— Ну так и остальные деньги бы придержал. Видишь, теперь лесопилку с нуля возводить! — тут он снова обратил свое внимание на сидящего перед ним мужика. — И делать это будет артель за свой счет. С нас только материалы.
— А я говорю — не виноват Тихон! — упрямо, словно не в первый раз, набычился мужик. — Да ежели б не он, мы бы все там остались, на пожарище том!
— Странно как-то, не находишь? Вышел он до ветру и тут же — на тебе! Лесопилка, что несколько лет спокойно стояла, уже вовсю полыхает. Ты сам сказал, что он у вас новик. Как раз перед работой у нас появился.
— Зачем ему вашу лесопилку жечь?
— Сунули ему деньгу, вот и пошел это делать. А раз ты его выгораживаешь, уж не в сговоре ли вы?
— У вас, барин, разум от отчаяния помутился, такие вещи говорить, — еще сильнее набычился бригадир. — Никогда я никого не подводил! И никогда ни один мой работник вреда заказчику не нанес. От чего пожар случился — то к полиции. Пущай они расследуют, кто виноват. Но моя артель тут не причем! И повесить на нас долг не получится!
Только после слов здоровяка мне стало понятно, что больше всего волнует отца и в чем у них главный «затык» произошел. Ущерб нанесен, и лесопилка требует полного восстановления. А откуда деньги на то взять? Вон, как отец на меня сразу наехал, о яхте узнав, что я зря потратил деньги. И на бригадира артели давит с тем же умыслом — чтобы тот взял вину за ущерб на себя и бесплатно работал. Классические русские вопросы — «кто виноват» и «что делать».
На второй вопрос ответ очевиден — надо восстанавливать порушенное. А вот с первым загвоздка. Если «никто не виноват», то тратиться на восстановление нам придется из собственного кармана. Я о том же подумал, когда с Михеем говорил. А вот если найдется виновник — то на него можно долг повесить. Особенно это выгодно в отношении этого бригадира сделать. Ну сколько обычный работник будет тот долг выплачивать, даже если признают за ним вину? Всю жизнь? И не факт, что выплатит. Зато если признать бригадира виновным, а лучше — всю артель, то справные мужики быстро все возвернуть смогут. Это понимает и отец, и сам здоровяк. В этом у них и конфликт пошел.
— Сергей Александрович, — обратился я к отцу как полагается в присутствии постороннего. — Давайте успокоимся. Прежде чем кого-то в чем-то обвинять, надо точно узнать причину возгорания. Я говорил с Михеем — искра могла прилететь из печи, которую тот поставил в одну из ям смоленых, — мужик тут же гордо подбоченился, почуяв в моем лице поддержку. Ненадолго. — Но вот искра та должна была зажечь что-то. Бревна от нее сами по себе бы не загорелись. Возможно, кто-то из артельных скипидар тишком воровал, да возле лесопилки припрятать решил. И та искра в эту нычку и попала. Надо узнать, так ли это, и если правда — то и будем решать, уже по факту, кто и в чем виновен.
— Мои — не воруют, — упрямо заметил бригадир.
— Вот и разберемся, — подвел итог я их спору. — А пока, папа, — перешел я от официоза к более неформальному тону, — там нужно матроса, который меня на яхте доставил, обратно в Дубовку отправить. Митрофан сейчас свободен?
— Свободен, — буркнул недовольно отец.
Здоровяк принял это слово на свой счет и поднялся. Никто его задерживать не стал, после чего мы с отцом остались одни.
— Ну и зачем тебе яхта-то понадобилась? — вернулся он к своему вопросу.
Я в это время крикнул Евдокию, да сунул ей деньги для Прохора и наказ для конюха передать, после чего уселся перед отцом и рассказал — как так получилось с яхтой.
— А перед Владимиром Михайловичем у тебя, сын, теперь