Когда я сделала первый шаг, гарнизонный оркестр (Брам нашел где-то скрипку и флейту, а ударные импровизировали) заиграл. Это был не помпезный имперский марш. Это была светлая, легкая мелодия, похожая на шум ветра в листве.
Все головы повернулись ко мне.
Я видела их глаза. В них было обожание.
Для них я была не просто женой их командира. Я была той, кто дал им тепло. Кто вылечил их детей. Кто сражался с ними плечом к плечу на стене.
Я спускалась, и каждый мой шаг сопровождался тихим шелестом платья и звоном хрустальной диадемы.
У подножия лестницы меня ждал лейтенант Даррен. Он был в парадном, с золотыми аксельбантами.
— Позвольте, Ваша Светлость, — он предложил мне руку. — Герцог ждет у Алтаря. Для меня честь сопровождать вас.
— Спасибо, Даррен, — я оперлась на его предплечье. — Только не дай мне упасть. У меня дрожат колени.
— Не дам, — серьезно ответил он. — Весь гарнизон не даст.
Мы вышли из дверей замка.
Двор преобразился. Следы битвы исчезли бесследно. Брусчатка была вымыта. Вокруг центральной клумбы стояли скамьи, украшенные лентами.
Но центром всего было Дерево.
Хрустальная Вишня возвышалась над нами, сияя в лучах полуденного солнца. Её прозрачные, серебристые ветви создавали естественный купол над местом церемонии. Она звенела. Тихий, мелодичный перезвон, который успокаивал сердце.
Под сенью этого живого храма стоял Рэйвен.
У меня перехватило дыхание.
Я привыкла видеть его в черном. В броне, в походном плаще, в мрачных камзолах.
Сегодня он был в белом.
Белоснежный мундир военного кроя, расшитый серебром. Высокий воротник подчеркивал резкие черты лица. На плечах — легкий плащ, который развевался на ветру, как крылья.
Он выглядел не как Дракон Бездны. Он выглядел как Дракон Света.
Когда наши взгляды встретились, он перестал дышать. Я видела это. Его грудь замерла.
В его глазах, синих, как небо над нами, плескалось такое чувство, что меня качнуло. Это было больше, чем любовь. Это была гравитация. Я была его центром тяжести, его солнцем, его смыслом.
Он сделал шаг навстречу, нарушая весь протокол. Он не мог ждать, пока я дойду.
Даррен передал мою руку Рэйвену.
— Береги её, командир, — тихо сказал лейтенант. — Иначе вам придется иметь дело с сотней очень злых мужчин с лопатами.
— Клянусь, — ответил Рэйвен, не отрывая от меня взгляда.
Он сжал мои пальцы. Его ладонь была теплой и сухой.
— Ты... — он запнулся, словно забыл все слова имперского языка. — Ты невероятная.
— Ты тоже ничего, — шепнула я, чувствуя, как улыбка сама собой растягивает губы. — Белый тебе к лицу.
Мы встали перед Деревом.
Здесь не было жреца. Нам не нужны были посредники. В этом мире Истинные заключали союз перед лицом Магии.
Рэйвен повернулся ко мне. Он достал из кармана маленький, острый стилет из лунного серебра.
— Готова?
— Всегда.
Он сделал крошечный, безболезненный надрез на своей ладони. Протянул стилет мне. Я сделала то же самое.
Алая капля выступила на коже.
Мы соединили руки над выступающим корнем Хрустальной Вишни.
Две капли крови — его и моя — упали вниз, смешавшись в полете. Они коснулись хрустальной коры.
Дерево вспыхнуло.
По стволу пробежала радужная волна. Ветви зазвенели громче, торжественнее. И сверху, на нас и на гостей, посыпался дождь.
Не водяной. Это были лепестки. Сотни, тысячи полупрозрачных, светящихся лепестков, которые таяли, едва коснувшись одежды, оставляя после себя ощущение счастья.
Рэйвен смотрел мне в глаза.
— Я, Рэйвен дель Тор, беру тебя, Алисию, в свидетели своей души, — произнес он традиционную формулу, но добавил от себя: — Я — твой Щит и твой Лед. Я буду хранить твое тепло, пока бьется мое сердце. И даже после. Я отдаю тебе свою магию, свой дом и свою волю.
— Я, Алисия, беру тебя, — ответила я, и мой голос был твердым. — Я — твой Сад и твой Дом. Я буду питать твою силу. Я не дам тебе замерзнуть. Я принимаю твою тьму и даю тебе свой свет.
Мы не надевали колец. В этом не было нужды.
На наших запястьях, там, где сплелись наши руки, метки вспыхнули золотом. Узор завершился. Теперь это были не просто ветка и росток. Это было кольцо, замыкающееся само на себе. Бесконечность.
— Объявляю вас... единым целым, — прошептал Рэйвен.
Он наклонился ко мне.
Когда его губы коснулись моих, мир вокруг нас вздрогнул.
Но это была не дрожь страха или разрушения.
От замка, от нашего сплетения, от Хрустальной Вишни во все стороны разошлась ударная волна.
Волна Тепла.
Она прошла сквозь стены, сквозь скалы, сквозь леса.
Гости ахнули, когда ветер, дувший с гор, внезапно перестал быть ледяным. Он стал... весенним.
Тяжелые свинцовые тучи, которые веками висели над Северным Пределом, начали расходиться. Не просто расступаться — они таяли, растворялись в синеве.
Солнце, настоящее, жаркое, весеннее солнце, хлынуло на землю потоком.
Снег на вершинах гор засиял, но в долинах он начал оседать на глазах.
Я разорвала поцелуй, задыхаясь, и посмотрела на Рэйвена.
— Мы... мы изменили климат? — спросила я потрясенно.
— Мы не просто победили зиму, — он улыбался, и эта улыбка делала его мальчишкой. — Мы её приручили. Теперь здесь будет так, как захочешь ты.
Толпа взорвалась криками. Шапки летели в воздух. Кто-то плакал. Брам пытался играть туш, но сбился и просто дудел в трубу от восторга.
— Горько! — заорал Гролл, открывая бутылку шампанского саблей (или чем-то похожим).
— Горько! — подхватил гарнизон.
Рэйвен снова притянул меня к себе.
— Им нужно шоу, — шепнул он.
— Дадим им шоу.
Второй поцелуй был долгим, глубоким и совсем не целомудренным. Я забыла про гостей, про Империю, про все на свете. Существовал только он. Его вкус. Его руки.
***
Праздник выплеснулся из двора на поляны вокруг замка.
Столы, накрытые прямо на свежем воздухе (теперь это было возможно!), ломились от еды. Жареные кабаны, горы овощей, бочонки с вином.
Но главным блюдом, конечно, была вишня.
Пироги с вишней. Утка с вишней. Вишневые настойки. Леденцы для детей.
Я ходила между столами, принимая поздравления. Меня обнимали, целовали руки, дарили подарки — вязаные носки, резные шкатулки, мешочки с зерном. Простые дары, которые стоили дороже золота.
— Ваша Светлость! — ко мне пробился