К слову, серия имела самый высокий рейтинг за последний месяц.
– Скажи, Андрюша, эту сцену можно было снять лучше?
Я начинаю объяснять про технологию, про особенности съемки, про тайминг, про рейтинг, в конце концов.
Он перебивает меня:
– Погоди, ты просто скажи – можно снять лучше или нет?
Я замолкаю…
– Ну, строго говоря, любую сцену можно снять лучше…
– Хорошо, давай смотреть дальше.
И мы прошли так всю серию. По каждой сцене. И весь мой гонор молодого успешного режиссера как ветром сдуло…
Спасибо, Ермек, – я теперь всегда помню, что любую сцену можно снять лучше…
Говорит сценарист
По статистике, чаще всего тонут те, кто умеет плавать. И в ДТП попадают не те, кто только сел за руль, а те, кто за ним уже посидел и у кого что-то начало получаться. Виной всему – излишняя самоуверенность. У вас начинает что-то получаться, вы это чувствуете и… радостно косячите.
Ощущение, что вы все поняли и всему научились, – самое опасное и самое скверное. Не буду оригинален, но напомню, что умный учится всю жизнь. Так что, каких бы высот вы ни достигли, помните: относительно самого себя вам всегда есть куда расти. И соревноваться внутри профессии стоит тоже не с кем-то, а только с самим собой.
Однажды мы с Сергеем Волковым писали историю про художественную гимнастику. Кино в результате не получилось, но под написание сценария мне повезло пообщаться с Ириной Александровной Винер, побывать на ее тренировках. Среди прочего она тогда высказала одну очень важную мысль: чувствовать себя победителем вы можете ровно десять минут, стоя на пьедестале почета. Но на следующее утро вы приходите на тренировку, и вы снова никто, и вам все нужно начинать сначала. Если вы пришли с осознанием собственной крутости из-за вчерашней победы – вы закончились, и ваша карьера тоже. Это было сказано про спорт, но посыл на сто процентов подходит любому творческому человеку в двадцать первом веке.
Вечный бой, покой нам только снится. И наутро после любого самого успешного проекта вы никто и звать вас никак. Иначе вы навсегда останетесь во вчерашнем дне.
Что помогает трезво оценивать свои силы и не почивать праздно на лаврах? Повышение профессиональной планки. Условно говоря, вы не сможете позволить себе расслабленное состояние, если новый проект станет для вас вызовом. Причем вызовом он может быть в каком угодно смысле. Главное, чтобы работа требовала от вас постоянного напряжения.
Вторым проектом, на который пригласил меня Григорий Любомиров, стал сериал «Сталин Live». С «Рублевкой» его не связывало ничего, кроме английского слова в названии. А вот вызовом это стало – дай боже. По сюжету Сталин сидит за несколько недель до смерти на ближней даче и вспоминает. Истории-воспоминания складываются в причудливую мозаику и затрагивают не только вождя, но и близких ему людей.
Исторический проект сам по себе всегда сложен, потому что требует серьезного погружения в эпоху. Со «Сталиным» сложность удвоилась, если не утроилась сразу: в качестве центрального персонажа мне достался Георгий Маленков – личность яркая, сложная и… вымаранная из историографии. Это сейчас о нем стали появляться какие-то книжки, а на тот момент все, что можно было найти – очень куцая глава в книге Роя Медведева о ближнем круге Сталина, да и все. Более того, все историки и «историки», до которых я смог достучаться, отделывались общими словами и тоже не давали никакой информации. Собирать пришлось по крупицам, и времени на поиск хоть какого-то материала ушло куда больше, чем на конструирование самой истории.
В итоге свои серии я дописывал в привычном уже формате: в последние дни, живя только сценарием и практически не отвлекаясь даже на еду и сон.
Сдать материал я должен был в понедельник, и ночь с воскресенья на понедельник выдалась ударной. Причем, так как это была не первая моя бессонная ночь в рамках проекта, кофе с энергетиками уже не работали. Я чувствовал, что начинаю выключаться, вставал, шел в ванную, засовывал голову под ледяную воду, возвращался за компьютер. Перечитывал последние пару страниц, стирал половину, потому что начинала идти откровенная чушь, и садился писать заново, пока не начинал отключаться снова.
В районе десяти утра я отправил серии Любомирову, встал из-за компьютера, сделал два шага, не раздеваясь грохнулся на диван и наконец заснул. Любомиров позвонил через несколько часов. Серии он принял не просто тепло, а практически с восторгом. Из трубки лился елей, о котором может мечтать любой автор. Мне рассказали, что сценарий крут, что из всех авторов, работающих на проекте, я чуть ли не единственный сделал живого Сталина, каким он по идее и должен быть, что я молодец и могу хоть сегодня приезжать за гонораром… Я слушал все это вполуха, и мне было совершенно наплевать и на то, какой я молодец, и на то, что мне причитаются какие-то деньги. Я просто ждал, когда продюсер выдохнется, – мне очень хотелось спать.
И спустя много лет, будучи уже состоявшимся автором, я могу сказать только одно: это приятно, когда вас хвалят, но самое приятное и самое яркое, что может случиться с вами и вашим творчеством, это не момент признания, когда вас кто-то похвалил, а момент, в который вы достигли поставленной высокой цели. Доказали не кому-то, что вы круты, а себе – что можете то, что еще вчера казалось недостижимым.
Кроме этого, «Сталин Live» научил меня еще одной простой хрестоматийной истине: хочешь что-то сделать хорошо – сделай это сам. В данном случае речь о консультантах.
Консультанты в кино – дело очень тонкое. С одной стороны, консультанты жизненно необходимы. Как говаривали братья Стругацкие, писать нужно или о том, что очень хорошо знаешь, или о том, чего не знает никто. И в этом плане, так как знать все просто невозможно, привлекать консультантов правильно и нужно. С другой стороны, автору, пишущему художественное кино, важно помнить, что потеря художественности в угоду правдоподобности убьет ваш фильм, превратив его в реконструкцию. От художественного кино зритель, как ни крути, ждет в первую очередь интересной истории, а не музейной документальности.
И здесь необходим баланс между художественностью и достоверностью. Для примера: в сериале «Великая» есть эпизод крещения Екатерины II. С точки зрения исторической достоверности это полная ерунда. Она была лютеранкой, ее не могли перекрещивать, ее миропомазали, но! Выйдите на улицу и спросите у ста человек, что такое крещение, и вам ответит каждый. А теперь спросите у ста человек, что такое