– Ну, конечно, греет, только я еще не заслужил…
– Без только! Греет или нет?
– Греет.
– Ну так насладись этим! Ощути кайф от того, что ты здесь главный! Ты – молодой мальчишка, а уже «прима»! Все вертится только вокруг тебя! И все, слышишь, все приходят на площадку ради тебя!
На следующий день актера словно подменили. Все сцены стали вращаться вокруг него, он лидировал в каждой сцене, из него посыпались неожиданные реакции. Он буквально стал забирать все внимание на себя. Почувствовав это, маститые актеры перестали работать исключительно на профессии, а тоже бросились в битву за внимание. Сцены «заискрили».
Рисковал ли я получить на площадке неуправляемую «звезду», закатывающую скандалы и самоутверждающуюся за счет всех окружающих? Безусловно. Но он ни разу не выпустил это свое новоприобретенное самоощущение вне кадра. Он действительно оказался хорошим человеком.
Говорит сценарист
Как уже было сказано, не каждый написанный сценарий бывает оплачен, не каждый оплаченный сценарий бывает снят, не каждый снятый фильм доходит до зрителя. А иногда случаются долгострои. Одним из таких долгостроев стал сценарий сериала «Кукловоды». Изначально я был на нем третьим приглашенным автором. Но мы быстро нашли общий язык с режиссером и продюсером, и вскоре я остался автором единственным. Режиссеру Марине Исаевой хотелось двинуть свою историю. Там, где она переставала двигаться, я подключал свою пруху, – в общем, сложился хороший рабочий тандем. Настолько рабочий, что меня впервые пригласили на пробы. В тот момент я впервые плотно столкнулся с актерами. Столкновение вышло неоднозначным.
Очень хорошо запомнился актер, пришедший с бодуна и без носков. До сих пор теряюсь в догадках, где и по какой причине он оставил эту часть гардероба. Приятно запомнилась Матлюба Алимова – она легко подхватила текст, была невероятно яркой и кидала реплики, кажется, всем пробующимся актерам. Когда режиссер удивился, как она так ловко запоминает текст, Матлюба улыбнулась: «Хорошие диалоги легко ложатся, легко запоминаются» – с учетом того, что она понятия не имела о том, что в помещении находится автор. Услышать подобный комплимент от актрисы, целовавшейся с Высоцким в «Маленьких трагедиях», было крайне приятно.
А еще в памяти осталась молодая актриса в тоненьком и очень откровенном платьице на голое тело, решившая, видимо, подчеркнуть перед режиссером свою сексуальность. Марине на девушку и ее сексуальность было наплевать – ее волновали актерские данные, а я, глядя на актрису, едва не плакал.
Пробы проходили в помещении ночного клуба. Была зима с морозом под тридцать градусов, накануне случилась авария, и в клубе не было отопления, так что в помещении было лишь немного теплее, чем на улице. Мы сидели в зимних куртках. Девушка в платьице ждала своей очереди. Замерзла она настолько, что соски, кажется, вот-вот должны были прорезать тонкое платьице. Но режиссера-женщину дамские прелести уж точно не трогали, так что жертва была напрасной.
В конечном итоге утверждены были практически все персонажи, кроме главного героя. Главный герой был уставшим от жизни бизнесменом, хозяином ночного клуба, на дворе стоял две тысячи шестой, кажется, год, и отчего-то так вышло, что все артисты, пытавшиеся сыграть богатого и пресытившегося мужика, смотрелись очень бледно по той причине, что сами не выглядели ни богатыми, ни пресытившимися – скорее голодными и бедными. Потому когда наконец появился дорогой актер, способный изобразить лоск богатого человека, в него вцепились, несмотря на ценник.
В сериале было двенадцать серий. Герой, устав от жизни, приходит в контору, которая устраивает игры для богатых. С появлением актера писать стало сложно.
В одной из сцен герой кувыркался в постели с любовницей, телефоны его лежали в соседней комнате. А по правилам конторы, устраивавшей игры для богатых, к выданному конторой телефону не должен был подходить никто, кроме его владельца. Тут в квартиру приходил сын героя, живший отдельно от него, и одновременно начинал звонить телефон.
И вот герой, понимающий, что нельзя допустить, чтобы сын подошел к телефону, соскакивает с бабы и, прикрывшись подушкой, проносится через квартиру к телефону.
Режиссер, читая сцену, хохотала в голос. Потом утерла слезы и сказала:
– Лешка, сказка, надо переписать.
– Почему? – не понял я.
– Он не будет это играть. Он не станет скакать с голой жопой – это ниже его достоинства.
– То есть Папанов мог скакать с голым задом в кадре, Леонов мог, Мкртчан мог, а этому достоинство мешает?
– Ну ты же понимаешь.
И я переписал сцену, сделав ее несмешной.
В еще одной сцене друг героя, приходивший к нему в клуб и постоянно накидывавшийся там за счет заведения, выпивал отравленный коктейль, приготовленный для героя. Я написал пронзительную сцену, в которой героя – человека, у которого в этой жизни есть все и который может все, – рвет на части, потому что у него на руках умирает единственный друг, а он не может это исправить, несмотря на все свое могущество.
– Лешка, сказка, надо переписать, – сказала мне Марина.
– Что, плохо? – удивился я, потому как мне сцена казалась мощной.
– Хорошо. Очень хорошо. Практически гениально. Только он это не сыграет. Последним, кто это мог сыграть, был Смоктуновский.
– А на хрена он тогда нужен, и еще за конский ценник, если то он не сыграет, потому что это ниже его достоинства, а это не сыграет, потому что не Смоктуновский? – психанул я.
– Ну ты же понимаешь, – развела руками Марина.
Впрочем, все пошло совсем не так, как предполагалось. Из двенадцати серий были сняты две пилотные, продать их не удалось, и проект встал на паузу.
Разморозился он через несколько лет, только с маленьким бюджетом, потому меня попросили сократить его до формата мини-сериала, и пришлось выкинуть практически все, оставив от двенадцати серий только четыре.
Актеров, соответственно, тоже поменяли всех. Но какие-то вещи все равно точно так же пришлось намеренно терять под актеров, которые это делать не будут, а у них, видите ли, идеи касаемо роли. Я сердился. Марина пожимала плечами:
– Что ты хочешь? Они – давно уже не пластилин в руках режиссера. И думают не о роли, а о том, как выглядят на красной дорожке и в глазах фанатов. Погоди – они скоро по лестнице спускаться с дублером начнут.
В защиту артистов надо сказать, что, конечно, не все они такие. Да, хватает и капризных, и думающих больше о своем медийном образе, чем об образе в фильме, и зазвездившихся. Но есть и самоотверженные люди, ставящие профессию выше себя и своих хотелок.
На проекте