— Забудешь с вами! Десять минут, лорд Соул, и я буду готова, — отзываюсь я, а затем думаю, хватит ли мне, в самом деле, десяти минут.
Это когда я жила простой жизнью, мне было достаточно умыться, собрать волосы в косу и натянуть одно из двух несчастных платьев, а сейчас… А что мне надеть?
— Леди Роувэлл, позволите войти? — Лема стучит в дверь, и, убедившись, что девушка там одна, я впускаю ее.
Только вот вместо торчащего чубчика в комнату «входит» первым огромный сверток.
— Наряд от господина, — сообщает Лема, разворачивая до безумия красивое платье.
Если бы оно было белым, то я точно решила бы, что меня уже сегодня поведут к венцу. Но оно изумрудно-зеленое. Однако слишком вычурное для простой прогулки или для завтрака.
А зная лорда Соула, могу быть уверена в одном: он точно затеял что-то такое, что мне не понравится. Не зря мне бабка-гадалка еще месяц назад сказала всеми путями избегать зеленый цвет в одежде…
Глава 9
Откуда ждать беды?
За десять минут, ясное дело, собраться я не успеваю. Лема не отпускает, пока мой внешний вид не достигает ее восхищенного «Идеально!». Интересно, она свои старания так оценивает или все же конечный результат в виде моего нового образа?
Что ж, мне очень нравится высокая прическа, открывающая тонкую белую шею, и сережки, которые Лема тоже откуда-то достала. Они с изумрудами в цвет платья, а зеленый, как сказала бабка-гадака… Так, не будем о суевериях, ничего сегодня страшного не произойдет. Так ведь?
С такой мыслью и спускаюсь по белоснежной мраморной лестнице в холл, откуда открывается вид на распахнутые двери столовой. Лорд Соул в одиночестве за огромным столом на дюжину персон неспешно доедает свой завтрак, пока не замечает меня.
Кусочек яйца на вилке так и застывает в нескольких сантиметрах от его рта. А затем мужчина опускает обе руки на белую скатерть стола и, немного склонив голову, будто бы так удобнее меня рассматривать, проходится взглядом по мне — с головы до ног и обратно.
— Хм… неплохо, — констатирует он, а выражение лица такое, будто он только что очень выгодно купил какой-нибудь завод. — Садитесь, позавтракаем, и пойдем. День нас ждет долгий.
— Есть не хочется, — отвечаю я ему и в этот момент вовсе не лукавлю.
От волнения аппетита совсем нет.
— Лучше скажите, куда мы идем.
— А вы уже поставили подпись на контракте?
Вот зачем он меня нервирует⁈ Будто эта подпись изменит наши планы.
— Поставила, — признаю я, ибо при всем желании не нашла ни одного обстоятельства, которое отговорило бы меня от этих действий. — Но внесла от руки один пункт.
— Даже так? — кивает лорд, щелкает пальцами.
И книга тотчас появляется в его руках. Взгляд карих глаз скользит по приписке, оставленной моим не самым ровным почерком в самом конце перечня.
Только вот лорд уточняющих вопросов решает не задавать, прикладывает большой палец рядом с отпечатком моего пальца. Страницы контракта светятся, а после вырываются из книги золотыми нитями и охватывают нас в волшебный кокон.
Завораживающее зрелище заканчивается лишь тогда, когда на запястье лорда Соула и на моем запястье вспыхивают печати в виде круга в квадрате, но затем они бесследно исчезают, оставляя после себя лишь легкое покалывание.
— В таком случае прошу.
Лорд Соул подает мне локоть, а его карие глаза в этот момент опасно поблескивают.
Почему каждое движение этого мужчины кажется опаснее и соблазнительнее, чем даже откровенный танец в приватном зале таверны, о котором приличным леди, кхм, и знать не положено? Так, сделаем вид, что не знаем.
Карета прибывает к большому особняку, который ничуть не уступает в размерах дому самого лорда Соула. Что это за место и кто тут хозяин, я не знаю, потому и решаю уточнить, вдруг тут живет та самая бабушка, из-за которой, как говорит лорд, началось наше представление.
— Нет, это поместье моего… друга, — делится он, ведя меня под руку по белокаменной дорожке.
— Разве нам не нужно сначала к бабушке?
— Поверьте, перед встречей с мадам Соул вам лучше потренироваться… раз двадцать, — сообщает лорд.
А мне становится как-то не по себе. Разве та милая старушка не одуванчик? Или одуванчик с зубками?
Кажется, Соулы все до одного не такие простые, как кажутся. Вон внучек чего только стоит. Одни гоблины знают, что у него на уме. Идет с такой уверенностью вперед, а вот у меня ноги подкашиваются. Давно я в свет не выходила, но решаю не жаловаться, контракт заключила, значит надо отрабатывать. Да и что мне до их слов или осуждений, я все это уже пережила, так что во второй раз сокрушаться не буду, еще и отвечу так, что пожалеют, если начнут.
Чем глубже в сад мы заходим, тем больше гостей нам встречается. Несмотря на то что сейчас примерно полдень, народа столько, будто тут намечается бал. А может быть, чья-то помолвка?
— Ваша Светлость!
От громкого визга едва не подпрыгиваю, рефлекторно оборачиваюсь и вижу кучку молоденьких девиц, которые едва ли не выпрыгивают из платьев, глядя на… моего фальшивого жениха.
М-да… чувство, будто не со служителем министерства иду, а с каким-нибудь актером главных ролей в театрах. Хотя что там, эти актеры даже капельки славы лорда Соула не имеют.
Он же делает вид, что совершенно не замечает девиц, хотя, кажется, я заметила, как с его губ сорвался едва слышный уставший выдох. Или показалось?
— Не отвлекайтесь, будущая леди Соул, на вас все смотрят, — говорит он мне.
— Свою роль я помню, лорд Соул, и для этого необязательно прикидываться ходячей надменной статуей, так ведь? — цежу я лорду сквозь улыбку.
И со стороны кажется, будто мы мило воркуем. Мог бы и предупредить о подобных нюансах.
— Лорд Соул, вы все-таки решили почтить нас своим присутствием? Я думал, вы в последнее время наотрез отказались посещать какие-либо мероприятия.
Возле нас вырисовывается высокий и очень грузный господин в светло-сером, почти белом камзоле.
Ведет он себя вальяжно и уверенно. Может быть, он хозяин этого дома?
— Лорд Пэттиш, и вам доброго дня, — не изменяя манерам, но очень сдержанно и даже холодно приветствует его Соул.
А следом наше внимание всецело захватывает блондинка.
— Попочка! Вы⁈.. ВЫ⁈ — Первое эта леди в нежно-розовом платье адресовывает господину в светлом камзоле, второе — лорду Соулу, которого не ожидала увидеть, а третье — мне.
При последнем «Вы» ее глаза так