— Тогда почему сразу не предложила помощь? Когда мы только пошли на склады? — с горечью спросил Алексей.
Катерина чуть нахмурилась.
— Я не была уверена, что она тебе понадобится. И, Волков, я хотела остаться в тени до поры до времени. Наша встреча с тобой должна была выглядеть как случайность, чтобы мои… контакты не заподозрили преждевременного вмешательства. И это оказалось эффективней, не находишь? — Катерина кивнула на спасенного Вальку.
Алексей, проглотив обиду, признал ее правоту.
— Ладно. Тут недалеко осталось. Держись, Валька.
Он кивнул Катерине, указав на пролом в стене.
— Идем через дыру. Короткий путь.
Интерлюдия: Конец игры Быкова
Склад. Район холодильных камер.
Машина скорой помощи уже миновала их, но тревога в воздухе осталась. Драуг с оставшимися на ногах соратниками метнулся в густую тень, прислушиваясь к отдаленному вою сирены.
Он тихо подошел к пролому в стене, через который сбежали Алексей и Валька. Кирпичная крошка валялась на полу, смешиваясь с крупными каплями крови.
— Хорошо его шарахнули, — пробормотал Драуг, касаясь рукой обломков. Его дыхание было тяжелым, но гнев медленно сменялся прагматичным расчетом.
Драуг принюхался. Запах страха, крови, озона (от магии) и два разных запаха оборотня. И слабый, еле уловимый третий запах — чужой, чистой, структурированной магии.
— Хотя он был не один, — тихо отметил Драуг.
К нему, тяжело волоча ноги, приблизился Боромир, его верный соратник. Он был крупнее других «волчат», но сейчас висел на плечах двух своих товарищей, его бок был разорван когтями.
— Брат, нам нужно уходить. Стражи близко, — прохрипел Боромир, его голос был надломленным и хриплым.
— Нужно, — согласился Драуг, но его глаза смотрели не на улицу, а в темноту пролома. — Но сначала мы закончим то, что начали.
Он отбросил свою старую, грязную куртку и вынул из-за пояса длинный, окровавленный тесак — примитивное, но смертоносное оружие. Драуг кивнул соратникам:
— Ждите здесь. Это не займет много времени.
Он медленно двинулся в сторону развороченного проема, к обездвиженному телу Быкова.
️ Укрытие в Типографии
Катерина, чьи чары все еще держали их в невидимости от сканирующих волн, двигалась уверенно и быстро, словно родилась на этих улицах. Алексей, задыхаясь, волочил Вальку. Он чувствовал, что вот-вот рухнет.
Наконец, они добрались до знакомого, обшарпанного здания типографии. Сквозь грязные окна первого этажа едва пробивался лунный свет.
Как только они оказались внутри, успокаивающие чары Катерины дали сбой. Валька, который до этого был почти безмолвен, издал громкий, жалобный стон, а затем застонал, корчась от боли. Шум мог привлечь внимание.
— Тише! — прошипела Катерина, но было поздно.
Однако, прежде чем кто-либо успел отреагировать, из-за печатного станка, пахнущего типографской краской и свинцом, вышел Филимон.
Он был спокоен, невозмутим, как скала. Увидев тяжело раненного вора и двух молодых людей, измученных битвой, Домовой понимающе кивнул, словно ожидал их.
Филя протянул руку, в которой не было ни палочки, ни талисмана. Из его ладони потекло мягкое, бархатистое тепло. Это тепло окутало Вальку, и стоны вора тут же стихли, сменившись глубоким, ровным сопением.
— Нечего ему тут шуметь, — проворчал Филя. — Сейчас ему нужен покой.
С помощью Филимона, который, несмотря на свой возраст и рост, обладал неожиданной силой, они подняли Вальку на чердак.
Там, среди мешков с макулатурой и старой рухляди, они уложили вора. Катерина и Алексей, обессиленные, без сил повалились на груду старых коробок и мебели. Катерина откинула голову, ее безупречные волосы разметались по пыльному вельвету.
Филя начал хлопотать: он обошел Вальку, затем вернулся к магам. Он не произносил заклинаний, но вокруг него клубилось невидимое тепло.
— Эх, молодежь, — тихо ворчал он. — Всегда вы лезете на рожон. Ну-ка, пей.
Он протянул Алексею и Катерине по кружке с горячим, крепким травяным отваром.
— Это не зелье. Это от усталости. Пейте, — приказал он. — А я пока ваши дыры залатаю.
Филя стал кружить вокруг них, его лапти шуршали по доскам, а его невидимая Сила Очага ласково обволакивала их. Он подбадривал их тихим, монотонным бормотанием, похожим на колыбельную.
— Ничего, чудочеловек. Отдохнешь. Здесь тепло. Здесь тебя никто не найдет.
Чай был горьким, но целебным. Тяжесть в голове Алексея начала отступать. Он чувствовал, как Филя, словно добрый целитель, запечатывает его магические раны.
Глаза Алексея начали слипаться. Он падал в глубокий, целительный сон. Перед тем как полностью провалиться в темноту, он бросил последний взгляд на своего Домового.
Он заметил, что Филимон стал выглядеть лучше и опрятней. Его одежда, хоть и была старой, выглядела почищенной, а его борода была аккуратно расчесана. Его лицо, всегда морщинистое и серое, теперь казалось более живым, а в глазах мерцали озорные огоньки.
«Моя Сила… — промелькнуло в полусне. — Она помогает ему…»
С этой мыслью Алексей провалился в глубокий, безмятежный сон. Он был в безопасности. На время.
Суббота. Утро на руинах
Раннее утро на Пятой плодоовощной базе выдалось туманным и зловеще тихим. Обычные рабочие еще не пришли на смену, ворота были оцеплены, но не милицией в привычной синей форме. У периметра стояли неприметные серые «УАЗики» без опознавательных знаков.
На месте происшествия — у развороченной стены, отделяющей территорию базы от глухого переулка, — работала группа из трех человек. Это был Специальный отдел Ленинградского УВД — структура, о существовании которой знали лишь посвященные. Их задачей было не столько ловить преступников, сколько «убирать» магию из бытовой реальности советских граждан.
Майор Машков, начальник группы, грузный мужчина в помятом плаще и шляпе, надвинутой на лоб, курил «Беломор», мрачно разглядывая дыру в кирпичной кладке. В самом центре пролома, частично заваленное кирпичом и грязью, лежало тело директора Быкова. Узнать его можно было лишь по дорогому, изодранному в клочья костюму и массивной фигуре; голова его была отрублена и лежала чуть поодаль — следствие яростной и окончательной расправы. Других тел не было — стая унесла своих раненых и убитых.
— Ну, что скажешь, Синицын? — хрипло спросил Машков, выпуская струю едкого дыма. — Что у нас тут? Танковый полигон?
Лейтенант Синицын, молодой, щуплый, с острым носом, ползал по битому кирпичу с прибором, похожим на счетчик Гейгера, но с кристаллом вместо датчика.
— Фонит, товарищ майор. Страшно фонит, — отозвался Синицын, поправляя очки. — Тут был коктейль Молотова, только магический. И замес серьезный: Оборотни. Много. Минимум трое, плюс Альфа — Быков.
В стороне работал третий член группы — сержант Головачев. Это был широкоплечий детина с абсолютно невозмутимым лицом. Перед ним на ящике сидел связанный сторож базы — дед Матвеич, глаза которого остекленели от ужаса.
Головачев достал из кармана небольшой металлический цилиндр, крутанул верньер и