– Ах ты маленький пожиратель книг! – воскликнул его отец. – Книгогрыз, да и только!
Мой взгляд остановился на деревянной красной машине с педалями и крышей – это была уменьшенная копия «ситроена», достаточно вместительная, чтобы ребенок мог сидеть внутри за рулем. Возле колеса на полу валялся большой плюшевый мишка, одноглазый и штопаный-перештопаный – ему определенно не раз и не два отрывали и заново пришивали лапы. Сейчас у мишки был распорот живот, а пол вокруг усыпан кусками ватной набивки.
– Ох ты боже мой, Базиль, – вздохнул Ришар. – Что ты опять сделал с Брюно? Бедный Брюно… – Он прошел мимо меня, присел на корточки и принялся подбирать останки игрушки. – Надо будет попросить Фанни его зашить.
Базиль, все это время с любопытством разглядывавший меня, понял, что папа пришел на помощь его лучшему другу, и сначала заулыбался, а потом залился радостным смехом.
Эпилог
Когда настала весна, на розовом кусте, полученном Мартиной в дар от Мишеля, появился бутон и вскоре распустился цветок. Должно быть, при покупке Мишель ошибся, потому что это была не роза. Сердцевина цветка оказалась алой, как человеческое сердце, а кончики лепестков – желтыми, как солнце. Это был самый красивый в мире цветок, родившийся от любви мужчины и женщины.
Мартина Муанар не сразу отреклась от своего призвания. Она продолжала волей-неволей работать адвокатом еще несколько лет, но все уже было не так, как прежде. Душевная мука, связанная с делом Розы Озёр, останется с ней навсегда, как заноза в сердце. И, несмотря на многие воспоследовавшие профессиональные победы, ей так и не удастся забыть то первое поражение и того мужчину, который заплатил своей свободой за ее неопытность и за человеческую глупость. Мартина в конце концов решилась написать книгу, назвав ее «Безвинный с черными руками», – ту самую, что мы с вами только что прочитали. Она была опубликована под псевдонимом Мари Мулен и имела скромный успех в книжных магазинах, но так и не стала поводом для пересмотра этого дела об убийстве.
В конце 1935 года, во время короткого отпуска, проведенного в П., Мартина случайно встретила Базиля Бонито. Теперь это был пригожий юноша пятнадцати лет, он только что покинул город М., отказавшись от всех благ, которые могла дать ему состоятельная семья, и, засучив рукава, начал трудиться на земле, открывая для себя самостоятельную жизнь. Мартина была уверена, что сцена убийства Розы Озёр отпечаталась у него на сетчатке и воспоминание о ней хранится где-то у юноши в подсознании, откуда его можно будет извлечь в любой момент. И неважно, что в суде это свидетельство не признали бы достоверным спустя много лет после самих событий, но тот факт, что единственный очевидец преступления снова внезапно возник у Мартины на пути, возродил в ее душе угасшую надежду. Увы, тщетно. Базиль, всецело поглощенный мечтами о том, чтобы когда-нибудь открыть свой молочный заводик, так ничего и не вспомнил или же не захотел вспоминать. Мартина впала в отчаяние и покинула коллегию адвокатов навсегда.
В декабре 1935 года она переехала в деревеньку П. Авторские отчисления за книгу к тому времени перестали поступать, пенсия ей еще не полагалась, и она обратилась в местную мэрию в поисках работы, каковая и была ей там предоставлена. В итоге Мартина все-таки обрела деревенский домик, утопающий в цветах, о котором всегда мечтала.
В М. она с тех пор побывала один-единственный раз, 6 января 1936 года. В то утро, ровно в 10 часов 39 минут, смазанный свиным салом нож гильотины упал на шею невиновного. Этого человека звали Мишель Оноре Панданжила, ему было сорок семь лет, и он умер так же, как жил во Франции, – в одиночестве и презрении, так и не увидев своего ребенка, отданного на усыновление в парижскую семью, так и не ступив ни разу снова на тропинки садов Яунде, по которым в детстве бегал босиком. Его казнили в чужой стране, которая не стала ему второй родиной, не приняла его и не полюбила.
Перед смертью ему даровали возможность провести целый час наедине со своим адвокатом. Мартина ни на секунду не отрывалась от теплого, полного жизни тела Мишеля и выплакала все слезы, рожденные ее безбрежным и безутешным горем, а он гладил ее по голове и шептал, что все будет хорошо.
– Все будет хорошо, моя Мартина. Я люблю тебя. И даже смерть не помешает мне любить тебя всегда.
Тогда они занимались любовью в последний раз.
Мартина вернулась в деревню П. и познакомилась там с мужчиной, в которого влюбилась безоглядно. Через несколько недель она поняла, что беременна. Поняла, к стыду своему, ибо в те времена стыд сделаться матерью, не будучи замужем, был сильнее желания чувствовать себя любимой женщиной. Мартина заперлась в своем доме на долгие месяцы и никому не показывалась на глаза. Друзья и коллеги объяснили это для себя какой-то таинственной заразной болезнью. Когда же 17 октября 1936 года в больнице города М. у нее родился мальчик, она при одном взгляде на цвет его кожи – который не был таким уж темным, надо сказать, – поняла, что он не может быть сыном ее нового возлюбленного. И возлюбленный тоже это понял. Мартина назвала свое дитя Мишелем в память о его настоящем отце, но под давлением мужчины, которого любила больше жизни, скрепя сердце избавилась от младенца, отдав его на усыновление.
По иронии судьбы Мишель, сын адвоката и арестанта, стал офицером полиции. Он никогда не пытался найти своих биологических родителей. И хотя в 1961 году ему случайно довелось повстречаться с родной матерью и сводным братом во время своего пребывания в полиции цветов, деревьев и лесов [24] в П., он так и не узнал, кем они были. Но это уже совсем другая история…
От автора
Этот роман не получился бы таким, какой он есть, без частички каждого из нижеупомянутых.
Я благодарю в который раз моего друга Себастьяна Боска, капитана полиции, за его подсказки, очень пригодившиеся мне в описании уголовного судопроизводства, в первых моих набросках оно хромало на обе ноги. Без Себастьяна у меня вышло бы не детективное расследование, а научно-фантастическое.
Благодарю моих подруг и друзей – Элоди Прели, Грегори «Боско» Масона (спасибо за то, что двадцать лет хранил, а потом вернул невредимым мой МРС3000…