Далее Диодор сообщает, что при помощи варваров-иллирийцев, которым Дионисий послал 2000 воинов и 500 греческих доспехов, молосские войска были разбиты, страна опустошена и Алкета вступил в Эпир (Diod., XV, 13, 2–3). Как метко отметил К. Клоцш, «по трупам тысяч своих соотечественников Алкета проложил себе дорогу к трону» [84]. К сожалению, этот пассаж Диодора оставляет много неясностей. Во-первых, мы не можем со всей четкостью представить, что было конечной целью политики Дионисия. Во-вторых, не ясно, имел ли место союз тирана с иллирийцами против Эпира. В-третьих, трудно понять, чем было вызвано последующее вмешательство лакедемонян в эпирские дела.
На все эти вопросы, сформулированные Г. Шмидтом, мы можем дать лишь приблизительные ответы [85]. Что касается иллирийцев, то для них, по всей вероятности, главной целью было не восстановление Алкеты, а возможность грабежа эпирской территории [86]. Последующее вмешательство лакедемонян привело к изгнанию иллирийцев, но Алкета остался на молосском престоле. Правда, другие источники ничего не сообщают об этих событиях, но большинство исследователей, рассматривавших данный вопрос, единодушны в том, что авторитетная фигура сиракузского тирана, стоявшего за спиной Алкеты, оказывала сдерживающее влияние на спартанцев [87]. Вместе с тем мы не имеем никаких оснований утверждать, как это делал К. Клоцш, что якобы в это время Алкета «наверняка вступил в спартанскую симмахию и изменил традиционную политику молосских царей» [88]. Этого не могло произойти даже временно: Афины всегда были политическим ориентиром для Алкеты.
После этих событий где-то на полтора десятилетия Алкета исчезает из наших источников. Думается, его положение после восстановления на престоле своего отца, достигнутого при помощи извне, не могло отличаться особой прочностью. Без сомнения, в этот период Алкета должен был улаживать свои внутриполитические проблемы. И хотя мы ничего не знаем об обстановке в Эпире в тот период, но, как станет ясно из дальнейшего хода событий, полностью решить внутриполитические проблемы Алкете не удалось.
В период правления Алкеты происходит возвышение тирана Ясона из фессалийского города Феры. В это время из-за успехов фиванцев Северная Греция освободилась от влияния Спарты. Ксенофонт, описывая могущество фессалийского правителя, указывает, что ему подчинялся и царь Алкета, и называет последнего
В реализации своей обширной внешнеполитической программы Ясон, вероятнее всего, отводил мало внимания горному Эпиру. Полное господство над этим регионом, сопряженное с большими трудностями, видимо, не входило в его планы. В то же время союз с эпиротами должен был обеспечить Ясону прочный тыл во время его возможных действий в Средней Греции или где-либо еще. Следовательно, этот союз должен был отвечать интересам Ясона. С другой стороны, поскольку Дионисий из-за разгоревшейся новой фазы борьбы с карфагенянами был вынужден уйти с головой в сицилийские дела (Diod., XV, 15), Алкета фактически остался без внешней поддержки. Так что в союзе с могущественным Ясоном молосский царь был заинтересован весьма сильно. Во-первых, этот союз имел яркую антиспартанскую направленность: и Алкета, и Ясон имели все основания опасаться спартанской активности на севере Греции. Во-вторых, в лице фессалийского тирана Алкета искал поддержку своим великодержавным планам внутри Эпира. При этом сам Ясон мог быть заинтересован в том, чтобы связанный с ним молосский царь распространил свою власть на весь Эпир: это было бы для фессалийского тирана лучшей гарантией безопасности от беспокойных племен этой области [89].
Как понимать выражение Ксенофонта
Имя Алкеты и его сына Неоптолема несколько позднее мы находим в числе членов II Афинского морского союза (Ditt. Syll.,3 № 147). В тексте надписи после Алкеты и Неоптолема выскоблено чье-то имя, и Э. Фабрициус выдвинул предположение, что это было имя Ясона [91]. Одним из приводимых им аргументов является то, что Алкета и Неоптолем, будучи вассалами Ясона, не могли без него вступить в союз [92]. Э. Фабрициуса поддержал Р. Шуберт, утверждавший, что присоединение Алкеты ко II Афинскому морскому союзу было следствием вступления туда фессалийского тирана [93]. Против этого предположения выступил Г. Шмидт [94]. По мнению А. Шефера, «Алкета в поддержке Афин искал опору против Ясона» [95].
Примерно в 373 г. до н. э. Ясон и Алкета прибыли в Афины для участия в процессе по делу Тимофея (Dem., XLIX, 10). Это последняя известная совместная акция Ясона и Алкеты. После смерти Ясона в 370 г. до н. э. Алкета разорвал все связи с ферскими тиранами и продолжил свою традиционную ориентацию на Афины.
С именем Алкеты обычно связывают большие изменения, происшедшие в Эпире. Хотя в период его правления Эпир еще не был объединен, но он уже явно был на пути к этому [96]. Корнелий Непот, рассказывая об экспедиции Тимофея, сообщает, что к союзу с Афинами примкнули эпироты, афаманы, хаоны и другие народы, живущие на побережье (Nep. Timoth. 2: … sociosque idem adiunxit Epirotas, Athamanas, Chaonas omnesque eas gentes, quae mare illud adiacent). То, что под эпиротами здесь понимаются молоссы и подчиненные им племена, ни у кого сомнений не вызывает [97]. Вместе с тем бросается в глаза, что хаоны и афаманы как бы противопоставлены остальным эпиротам [98]. Когда мы определяем положение хаонов и афаманов по отношению к Алкете, перед нами вновь встает вопрос: были ли эти племена зависимы от молосского царя или нет? Сообщение Феопомпа (FgrHist 115 F 382