Но Индар не был таким уж несгибаемым бойцом — и червяк сомнений его уже точил вовсю.
— Нет! — он даже потянулся к моей руке, когда я хотел открыть ящик. — Послушай… как тебя… Клай? Клай, послушай, я ведь не отказываюсь. Просто ты не даёшь мне подумать…
— Мне некогда, — сказал я. — И скучно тебя уговаривать. Или да, или нет. Да — работаем, нет — сейчас запру тебя, а ключ выкину.
Индар выдохнул и выпрямился.
— Я решил, — сказал он. — Но имей в виду: я строгий гувернёр.
— Да плевал я на твою строгость, — сказал я. — Мне нужна информация, много информации. Ты сам говоришь, что я неграмотный плебей из помойки — я намерен учиться грамоте. Чем мы с тобой будем эффективнее, тем у тебя больше шансов.
— Хорошо, — Индар оглядел купе, прикидывая, как бы поэффектнее устроиться, и уселся на откидную койку, как на трон. — Раз уж так сложились обстоятельства, слушайте. Оба. Для начала: вы ведь не хуже меня понимаете, что дурак-солдафон — не жилец? Он случайно попал во дворец, он никому не нужен, у него нет защиты.
— Армия, — сказал я в пространство. — Жандармерия. И народ, который, как я понимаю, ему рад… потому что король и Хаэла наделали непростительных глупостей и гадостей. Ухитрились вызвать всеобщую ненависть.
— Ох, подумаешь! — Индар махнул рукой. — Пока Хаэла была в силе, а государь — на троне, никто и пикнуть не смел. И не посмел бы. Всё вы, это ваша вина, это вы, фарфоровые кадавры… неучтённый фактор… из-за вас всё пошло наперекосяк. Проклятое наследство Церла… И ведь ещё поворачивается же язык у рыбоедов называть перелесцев чернокнижниками! Да в Перелесье никогда не было настолько безумных на троне, как ваш Церл. Ясно, почему вы сами не слишком-то любите о нём вспоминать.
— Ты уходишь от темы, — сказал я скучным голосом.
— Нет. Мы приближаемся к сути, — Индар поднял палец. — Хаэла сумела добраться… неважно… она сумела. Но её убили, бедняжку, подло. Леди была так тяжко ранена, у неё совсем не осталось сил — и её просто добили как ненужного свидетеля… Просто как ненужного свидетеля…
— Кто? — спросил Барн.
— Откуда мне знать! — сказал Индар с досадой. — Кто-то из союзников. Думаю, она ушла в Святую Землю. Нельзя доверять святошам, нельзя… для них леди даже больше, чем свидетель. Ещё и улика… Неважно. В общем, на Хаэлу мы рассчитывать не можем. Она умерла злой смертью.
— Нам повезло, — не удержался я.
Индар зыркнул на меня зло:
— Хаэла стоила сотни таких, как ты! Она была гениальна, она сама прописывала уникальные формулы призывов, ад ходил за ней на поводке, как собачонка!
И ведь искренне думал, что ад может ходить за кем-то на поводке! Воспоминания Индара отогрели — и я подумал, что он, видимо, впрямь спал с Хаэлой. Уж не знаю, можно ли назвать такие отношения любовью…
Я не стал спорить.
— Ладно. Но на Хаэле не сошёлся свет клином.
— Не сошёлся, — согласился Индар неохотно. — Тем более что леди всё равно в любом случае не имела ни малейших прав на престол. И у неё было достаточно здравого смысла, чтобы не лезть туда вопреки даже простой житейской нормальности… это только полный идиот попытается вот так узурпировать власть без капли королевской крови… все знают, чего это может стоить стране…
— Ты тоже веришь в небесную защиту? — хмыкнул я. — А разве Рандольф её не потерял, когда связался с адом?
— Он не потерял, он поменял! — сказал Индар с досадой. — Он рассчитывал на защиту Тех… но если даже и потерял, так только он лично, не всё Перелесье вообще! Ему бы наследовал принц Лежар — и вернул бы, я думаю, благодать во время коронации… А теперь-то что… если и наследник тоже мёртв… Разумеется, нормальные перелесцы, которые серьёзно относятся к своей стране, будут искать способ вернуть защиту… хоть отчасти…
— Дом Дубравы? — о нём как-то раз говорил мессир Валор.
Индар отмахнулся:
— Нашему жеребцу троюродный баран! Эгмонд из дома Дубравы был женат на Тильде из дома Золотого Сокола, младшей дочери короля Хобера… не слишком хорошая рекомендация, потому что государь был припадочный и принцесса тоже не богатырского здоровья… И у них в роду периодически что-то такое проскакивает. В любом случае род баронов Дубравных в о-очень дальнем родстве с домом Золотого Сокола сейчас. И барон Гэлис заикается, да к тому же ещё и страдает мигренями. Хотя родня на него, конечно, поставит последний грош…
— А герцоги Солнечнолесские? — спросил я.
Я понятия о них не имел. Просто имена мелькали в разговорах и газетах.
— Интереснее, — сказал Индар. — Это, по крайней мере, дом Золотого Сокола. Солнечнолесье получил младший брат короля Элайна.
— Отца Рандольфа? — вспомнил я.
— Точно, — Индар криво усмехнулся. — Ты ещё не безнадёжен. С тех пор Хатрик Солнечнолесский мечтал о том, чтобы на дом Золотого Сокола напал мор… а Господь наш Вседержитель отзывчив на просьбы, но имеет мрачное чувство юмора. Хатрик с семейством сидит в фамильном гнезде, в столицу носа не кажет. Если мессир Гэлис на троне никому не нужен, то у мессира Хатрика сторонники есть… Вот спохватится Норфин — и хана Солнечнолесским. Претенденты, и небезнадёжные.
— Странно, что Норфин до сих пор не приказал их арестовать, — сказал я. — Заточить или убить.
— Потому что не высовываются, — с каким-то злым весельем сказал Индар. — Но, думаю, очередь до них ещё дойдёт, если не сбегут из страны. А вообще у них и у дома Дубравы есть один общий крупный недостаток: они простецы.
— И Рандольф был простец, — сказал я. — И Гелхард, и Людвиг Междугорский. Ну и что?
Индар закатил глаз горЕ:
— Прошу прощения, милейший, и где теперь Рандольф и Гелхард? А что до Людвига… он десять раз проклят, этот дом. Я не рискну поставить стёртую пуговицу против золотого, что в семейке Людвига нет никого, кто поддерживает его в Сумерках… тем более что Куколка — тоже не без Дара, кто бы что ни болтал. Надо быть совершенно ненормальным, чтобы тащить в свой дом девку из дома Ледяного Клинка. Надо видеть портреты их женщин: холодные, как ледышки… красивые, правда… но ведь смерть просто из глаз глядит. Утончённые, бессердечные, лицемерные…
— Легче на поворотах, — не выдержал я.
— А что, Куколка другая? — Индар изобразил невероятное удивление. — Слушай, лич, я ведь тоже понимаю в происходящем кое-что: этого идиота