Пауза.
— Ты можешь идти. Они — останутся.
Я поднял голову. Посмотрел прямо в желтые глаза.
Твою мать, я об этом обязательно пожалею…
— Один я не пойду, — решительно произнес я. На этот раз голос звучал именно так, как мне хотелось.
Звери вокруг поляны зашевелились — легкое, беспокойное движение.
— Что сделать, чтобы ты отпустил всех? — продолжил я. — Как искупить вину?
Леший молчал. Смотрел на меня — неподвижный, непроницаемый. А потом голова заговорила снова.
— Я могу отпустить всех.
Пауза.
— Но ты — лично ты — будешь должен Роще. Готов ли ты на это?
Я сглотнул.
— Готов, — сказал я, не давая себе времени на раздумья. — Что нужно сделать?
— Ты принесешь тело моего брата. Вернешь его Роще.
Брата? Хм. Лешего с острова. Того, которого убил отряд Рокота… Занимательный квест…
— Если ты этого не сделаешь…
Голова замолчала. Леший шевельнулся — едва заметно, но я почувствовал.
— Сила Рощи велика, — продолжил голос. — Даже в развалинах ваших городов вы не сможете спрятаться. Роща придет. И Роща накажет.
Я стоял и слушал. Чувствовал, как по спине стекает холодный пот, несмотря на все усилия системы климат-контроля в костюме.
— Готов ли ты на это? — снова спросила голова.
Пара секунд молчания. Я думал о том, что понятия не имею, где сейчас тело Лешего, что понятия не имею, как его достать, что это задание, скорее всего, невыполнимо… Блин, что я делаю?
— Готов, — твердо ответил я.
Тишина.
Долгая, напряженная. Я чувствовал на себе взгляды — Лешего, зверей вокруг поляны, своих спутников за спиной.
А потом звери пришли в движение.
Один за другим они начали подниматься и покидать поляну, медленно и спокойно. Чернозубы потянулись к зарослям, растворяясь в темноте между деревьями, бронированный медведь тяжело поднялся на лапы и побрел прочь. Олень встал, встряхнулся и неторопливо скрылся в чаще.
Через минуту поляна опустела.
Только Леший стоял на месте, неподвижный, как монумент. И голова человека в дереве по-прежнему смотрела на нас белесыми глазами.
В дальнем конце поляны зашевелились лианы. Расплелись, разошлись в стороны, открывая проход — узкий, темный, уходящий в чащу… И такой, мать его, манящий.
— Вы можете идти, — произнесла голова. Отряд зашевелился, но, прежде чем мы двинулись с места, голова продолжила. — С этого дня вы должны забыть путь в Рощу. Не приходите в наши леса. Даже не приближайтесь. Иначе — умрете.
— А ты, — палец Лешего уперся в меня, — теперь связан клятвой. Не пытайся ее нарушить.
Голова в дереве улыбнулась. Жуткой, нечеловеческой улыбкой.
— Иначе следующим, кто будет говорить голосом Рощи, станешь ты.
По спине пробежал холодок. До костей пробрало. Я представил себя там — вросшим в ствол, с белыми глазами, с чужими словами на губах. Живым, но мертвым. Частью этого леса. Навсегда.
Леший медленно развернулся, и, потеряв к нам интересн, медленно пошел прочь — к дальнему краю поляны, туда, где деревья расступались, пропуская его.
Лианы на стволе зашевелились, сомкнулись вокруг тела, скрывая его от глаз. Через секунду там была просто кора — гладкая, ровная, без малейшего намека на то, что внутри кто-то есть.
Уф.
Я стоял посреди поляны, со шлемом в руках, и пытался осмыслить произошедшее.
— Рекомендую надеть шлем и покинуть локацию. Уровень токсинов в воздухе продолжает расти, — голос Симбы звучал непривычно мягко, почти сочувствующе. Кажется, даже железяку проняло.
Я моргнул. Тряхнул головой, отгоняя оцепенение, и натянул шлем. Сделал глубокий вдох — фильтрованный воздух показался сладким, как нектар.
Я повернулся к остальным.
— Ну че стоите? — я сам удивился тому, как хрипло прозвучал мой голос. — Пойдем уже отсюда, пока они не передумали.
Егерь первым стряхнул с себя оцепенение. Посмотрел на меня — долгим, изучающим взглядом. Что-то изменилось в его глазах. Во взгляде, которым он смотрел на меня, появилось что-то новое. Что-то, чего я не мог прочитать. Потом он коротко, почти незаметно кивнул и пошел к проходу.
Остальные двинулись следом.
Перед тем как нырнуть в проход, я обернулся и бросил последний взгляд на поляну — на светящийся мох, на деревья вокруг, на то место, где стоял Леший.
Пусто. Тихо. Будто ничего не было.
Но я-то зналю… Знал, что теперь я связан с этим местом. С этим лесом. С этими тварями. Связан клятвой, которую нельзя нарушить. Почему-то я ни капли не сомневался в реалистичности того, о чем говорил Леший голосом человека в дереве. Если им понадобится — они достанут в любом бункере. Не стоит забывать, что случилось с убежищем Дениса. А ведь Роща была, вроде как, далеко…
Когда-нибудь моя любовь к ближним меня обязательно погубит.
Я вздохнул и шагнул в темноту прохода.
Деревья сомкнулись за спиной. Словно дверь камеры осужденного на смерть, которого в последний момент помиловали. Которому позволили покинуть свою тюрьму.
Пока позволили.
Однако главная цель достигнута: все живы, здоровы, и даже не очень сильно напуганы. Остальное…
С остальным будем разбираться позже.
Эпилог
Я не знал, сколько времени мы шли по Роще после того, как покинули поляну.
По ощущениям — меньше, чем от опушки до места встречи с Лешим. Значительно меньше. Будто Роща сжалась, схлопнулась, сократив расстояние вдвое. Или втрое. Или вообще выбросила нас там, где ей было удобно.
Егерь шел впереди — молча, не оборачиваясь. Мы тянулись следом, каждый погруженный в собственные мысли. Рокот хмурился, Молот нервно поглаживал пулемет, Вьюга двигалась бесшумной тенью. Никто не разговаривал. После того, что случилось на поляне, слова казались лишними.
А потом стена леса расступилась.
Просто — раз — и все. Деревья раздвинулись, лианы отползли в стороны, и впереди показался свет. Настоящий, дневной, без этого болезненного зеленоватого оттенка.
Мы вышли на опушку.
Отряд замер, с опаской оглядываясь по сторонам. Рокот вскинул винтовку, Молот поднял пулемет. Вьюга припала на колено, контролируя фланги.
Но все было спокойно.
Поле. Тишина. В отдалении — какие-то руины. Я стянул шлем, вдохнул полной грудью. Воздух был холодным и чистым. После затхлых ароматов Рощи, как родниковой воды напился.
— Наш путь окончен.
Я обернулся. Егерь стоял на границе леса, глядя на меня. Двустволка на плече, плащ колышется на ветру. Лицо — вновь непроницаемое и невозмутимое.
— Совместный путь, — добавил он. — У тебя же он еще очень длинный и сложный. Пройди его с честью.
Я нахмурился.
— Что ты имеешь в виду?
Егерь не ответил. Лишь качнул головой и поправил ремень ружья.
— Не советую недооценивать слова Хранителя, — сказал он вместо этого. — Он не бросает