— Ты мне не дорог! — выкрикнула она.
Щёлк. Третий. Снова пусто.
— Может, и нет. Но ты заинтересована во мне. Ты одержима мной. Ты хочешь узнать, кто я. Хочешь понять, как я сломал твои Весы. Хочешь… — я сделал паузу, понизив голос, — почувствовать тот поцелуй, который подтвердили Весы.
Её дыхание сбилось. Щёки вспыхнули румянцем.
— Это манипуляция…
Щёлк. Четвёртый. Пусто.
— Возможно. Глубоко внутри ты не хочешь, чтобы игра заканчивалась.
Кассандра смотрела на меня так, будто я ударил её по лицу. Её губы дрожали. Глаза блестели влагой. Были ли это слёзы ярости или отчаяния? Я не мог сказать наверняка.
— Ты… ты так уверен, что твои артефакты смогут перебить мой талант? — её голос срывался.
Я усмехнулся.
— Мои артефакты истощились еще раунд назад.
Она побледнела ещё сильнее, став похожей на призрака.
— Что?..
Я поднял револьвер для пятого выстрела. Щелчок словно гром пробил тишину комнаты. И там тоже было пусто.
Кассандра сжалась. Она явно не хотела продолжать, но её гордость и статус не позволяли ей всё отменить. Она была заложницей собственной игры.
Оставался лишь шестой выстрел. Последний.
Шесть камер. Шесть нажатий. Патрон гарантированно в одной из них. Пять пустых щелчков уже прозвучали. Математика была беспощадна. Шестая камера содержала пулю. Это был факт.
— Ну что, проверим, чья воля сильнее? — спросил я.
Кассандра открыла рот, чтобы что-то сказать. Её лицо исказилось маской ужаса. Рука дёрнулась вперёд, словно она хотела вырвать револьвер из моих пальцев.
Я нажал на крючок.
— НЕТ!
Её крик разорвал тишину комнаты, полный отчаяния и страха.
Но выстрела не прозвучало. Был щелчок, похожий на прошлые, но более глухой.
Я медленно опустил револьвер и положил его на стол. Открыл барабан. Латунная гильза поблёскивала в шестой камере. Патрон был там. Боёк ударил по капсюлю. Глубокая вмятина на металле доказывала это. Смерть была здесь, в миллиметре от меня.
Но выстрела не последовало.
Кассандра сидела неподвижно, прижав ладони ко рту. Её плечи сотрясала крупная дрожь.
— Как… — прошептала она, не веря своим глазам. — Как это возможно? Осечка? Этот револьвер… он никогда не даёт осечек. Это реликт. Он не может заклинить!
— Твой талант сработал, — сказал я мягко. — Но он сработал на меня. Потому что ты этого хотела.
Она подняла на меня взгляд. В её глазах было что-то надломленное. Стена высокомерия и неприступности рухнула.
— Я не хотела…
— Хотела. В тот момент, когда закричала «нет», ты отдала свою удачу мне. Твоё желание защитить меня оказалось сильнее механики реликта. Ты заставила невозможное стать возможным. Ведь именно так работает твой талант, верно?
Я указал на вмятину на капсюле.
— Боёк ударил. Порох должен был воспламениться. Но твой талант решил иначе. Ты защитила меня от пули, которую сама же зарядила.
— Ты использовал меня, — это был не вопрос. Констатация факта.
— Да.
Я встал из кресла, обошёл стол и остановился рядом с ней.
— Я выиграл, Кассандра. Два-один.
Она молчала. Её плечи опустились. Впервые за всё время нашей встречи она выглядела… побежденной. Но потом что-то изменилось. В глубине её глаз снова вспыхнула искра.
Её губы изогнулись. Сначала едва заметно, потом шире. Это была улыбка. Безумная, отчаянная, восхищённая улыбка.
— Я ещё не проиграла, — произнесла она.
Прежде чем я успел среагировать, она схватила револьвер со стола.
Крутанула барабан одним резким движением.
Приставила ствол к своему виску.
Щёлк.
— Кассандра, хватит, ты истощена!
Щёлк.
Щёлк.
Она жала на спуск снова и снова, с пугающей скоростью. Её глаза горели безумием, волосы разметались.
— Я не могу проиграть! Я не умею проигрывать!
Щёлк.
Щёлк.
Пять выстрелов. Все пустые. Она замерла. Ствол всё ещё был прижат к виску, вдавливаясь в кожу. Палец лежал на курке. Грудь тяжело вздымалась.
— Шестой, — прошептала она. — Последний.
— Не делай этого.
— Почему? — она повернула голову, глядя на меня сквозь пелену слёз. — Ты сказал, мой талант защитит то, что мне дорого. А я дорожу собой больше всего на свете! Я докажу тебе!
Её палец начал давить на спусковой крючок. Но я двигался быстрее. Моя рука метнулась вперёд, схватила её запястье и рванула в сторону.
Грохот выстрела оглушил нас обоих. Вспышка пламени озарила полумрак.
Пуля ушла в стену, выбив фонтан штукатурки и каменной крошки. Кассандра смотрела на дымящийся ствол в своей руке. Потом на меня. Её лицо было белым как мел.
— Ты… — её голос дрожал.
— Я же сказал, ты истощена, — я разжал пальцы, выпуская её запястье. — Твой талант дал сбой. И я не позволю тебе умереть из-за моей победы.
Она уронила револьвер. Он упал на ковёр с глухим стуком.
— Ты обратил мой талант против меня, — сказала она медленно, осознавая произошедшее. — Ты заставил меня хотеть твоей жизни… и мой талант исполнил это желание. А потом…
— А потом я показал тебе, что ты не хочешь своей смерти. Но твой разум не согласился с твоим сердцем. И талант сработал на разум. Он попытался убить тебя.
Внезапно она бросилась на меня. Я ожидал удара. Ожидал ярости, мести, попытки выцарапать мне глаза.
Вместо этого её губы прошли сквозь иллюзию маски и впечатались в мои губы неожиданно сильно, требовательно и жадно.
Это был поцелуй, полный адреналина, страха и дикого желания. Она толкнула меня, и я упал обратно в кресло. Она оказалась сверху, оседлав мои бёдра.
Её руки вцепились в мой пиджак, разрывая пуговицы. Ногти царапали ткань рубашки.
— Значит иллюзия… Убери её! — прошипела она. — А хотя… плевать, оставь, так даже сексуальнее!
— Кассандра…
— Заткнись! — она впилась зубами в мою шею. — Ты выиграл. Ты получишь свои артефакты. Ты получишь всё! Но сначала я получу тебя.
Её руки скользнули по моей груди, расстёгивая оставшиеся пуговицы. Она была горячей, отчаянной и голодной. Её дыхание обжигало кожу. Я чувствовал, как её сердце бьется о мою грудь, как птица в клетке.
Стук в дверь прозвучал как выстрел, разрушая момент.
Кассандра замерла. Её глаза, затуманенные желанием, медленно обрели фокус. Она подняла голову, тяжело дыша.
— Госпожа, — голос из-за двери был напряжённым, испуганным. — Прошу прощения за вторжение, но это срочно.
— Я занята! — рявкнула она, не слезая с меня. — Проваливай!
— Это касается человека, за которым вы приказали следить. Михаил Серебряков.
Я напрягся. Моё тело мгновенно переключилось из режима страсти в режим боевой готовности.
— Что с ним? — спросил я, отодвигая Кассандру.
Дверь открылась. На пороге стоял мужчина в чёрном костюме, один из охранников Кассандры. Его лицо было бледным, он старался не смотреть на нашу недвусмысленную позу.
— Он покинул заведение, —