Я нажал на спуск.
Щёлк.
Пусто.
Тишина. Я выдохнул, но не опустил руку. Второй раз.
Щёлк. Тоже пусто.
— Два из шести, — констатировал я. — Повезло.
— Везение здесь ни при чём, — Кассандра забрала револьвер, её движения были резкими. Она снова крутанула барабан для следующего раунда.
Второй раунд.
Карточки с шорохом легли на стол и перевернулись.
Моя: 3.
Её: 2.
Я мог бы ставить каждый раз единицу, играть безопасно. Но безопасность здесь не работала. Мне нужно было победить саму удачу, заставить её работать на меня, а значит, приходилось рисковать по-крупному.
Я снова поднял револьвер. Прижал к виску.
— Ты даже не вздрагиваешь, — заметила Кассандра. В её голосе слышалось странное, почти испуганное восхищение. Она искала страх, но не находила его.
— Я видел вещи пострашнее пистолета, — ответил я и нажал на спуск.
Щёлк. Пусто.
— Что ты видел? — прошептала она.
Щёлк. Пусто.
— Конец света.
Щёлк.
Пусто. Три выстрела, три пустых камеры. Вероятность выжить падала с каждым нажатием, но я всё ещё был здесь.
Кассандра смотрела на меня так, будто я был пришельцем. Редким экземпляром в её коллекции, существом, которое она не могла понять, но отчаянно хотела разобрать на части, чтобы увидеть, как оно работает.
— Ты говоришь это так, будто это правда.
— Весы Маат подтвердили бы.
Она вздрогнула, вспомнив первую игру. Вспомнив, как я сломал её артефакт правды.
Третий раунд.
Карточки: 4 против 3.
Четыре выстрела. Четыре шанса умереть.
Я поднял револьвер. На этот раз моя рука едва заметно напряглась. Мышцы протестовали против этого безумия. Четыре выстрела из шести камер. Шанс нарваться на патрон был чудовищным.
Щёлк. Пусто.
— Почему ты не боишься? — спросила Кассандра, её голос дрожал. Она начинала терять самообладание.
Щёлк. Пусто.
— Боюсь. Но страх не управляет мной.
Щёлк. Пусто.
— Это невозможно. Все боятся смерти.
Щёлк. Я положил револьвер.
— Смерть — это мой старый знакомый. Мы уже встречались. И, как видишь, я пока выигрываю в наших спорах.
Кассандра прикусила губу. Её зрачки расширились. Она была возбуждена. Каждый щелчок курка действовал на неё как мощнейший афродизиак. Она питалась этим риском, этой игрой со смертью.
Но я видел и другое. Тени под её глазами стали глубже. Лицо осунулось. Её талант работал на износ, пытаясь компенсировать моё чудовищно усиленное поле удачи. Вторая игра истощила её, а третья добивала остатки резерва. Она сжигала себя, пытаясь перебороть математику моих артефактов.
Мой план работал.
Четвёртый раунд.
Карточки: 3 против 4.
Теперь стреляла она.
Кассандра взяла револьвер. Её рука дрожала, едва заметно, но я это видел. Уверенность начала давать трещины.
Она поднесла ствол к виску.
— Страшно? — спросил я тихо.
— Нет, — прошептала она, но это была ложь. — Я уверена в победе.
Щёлк.
Её тело содрогнулось от извращенного удовольствия прохождения по краю. Она запрокинула голову, и с её губ сорвался тихий стон.
— Ещё…
Щёлк.
Щёлк.
Щёлк.
Четыре пустых. Она с грохотом положила револьвер, тяжело дыша. Её щёки раскраснелись, глаза лихорадочно блестели.
— Ты понимаешь, что это безумие? — спросил я.
— Безумие — это единственное, что заставляет меня чувствовать себя живой, — она облизнула пересохшие губы. — Продолжаем.
Раунды шли один за другим. Пятый. Шестой. Седьмой.
С каждым щелчком напряжение в комнате росло, становясь почти осязаемым. Воздух стал плотным, тяжёлым, насыщенным магией. Силы ее таланта и моих артефактов сталкивались невидимыми волнами, искажая пространство вокруг стола. Реальность трещала по швам.
Я чувствовал, как мои артефакты теряют заряд. Игра на жизнь выжимала из них энергию с пугающей скоростью. Кости Паламеда потускнели, потеряв свой блеск. Солид Крёза перестал греть кожу, став просто куском холодного золота. Клевер Святого Патрика больше не пульсировал защитным теплом. Забавный термин «Израсходовать удачу».
После седьмого раунда Око вывело фатальное предупреждение:
[Внимание! Артефакты удачи истощены.]
[Текущий модификатор: 0 %]
Я проигнорировал предупреждение. Назад пути не было.
Кассандра тоже была на пределе. Её руки дрожали сильнее, бледность стала мертвенной. Талант S-ранга требовал платы, и она платила собственными жизненными силами. Но азарт не давал ей остановиться.
— Последний раунд, — произнесла она хрипло. — Определяющий.
Она крутанула барабан. Металлический треск в тишине комнаты прозвучал как скрежет могильной лопаты о камень.
Мы взяли карточки. Написали числа. Перевернули сначала я, потом она.
Пять против пяти.
Кассандра побледнела. Кровь отхлынула от её лица.
— Равные ставки, — прошептала она, глядя на цифры. — Оба стреляем. Ставка плюс один.
Шесть выстрелов. Шесть камер. Один патрон. Это была гарантия смерти.
Она подняла на меня взгляд, и в её глазах мелькнуло что-то странное. Торжество? Сожаление? Страх? Или всё вместе?
— Ты понимаешь, что это значит? — её голос дрогнул. — При равных ставках первым стреляет тот, кто первым показал карточку. Это был ты.
Она медленно потянулась к револьверу.
— Шесть выстрелов, Маска. Шесть камер. Патрон гарантированно в одной из них. Ты должен нажать на крючок шесть раз подряд. Ты уже проиграл. Нет смысла продолжать.
Её пальцы сжались в кулаки, ногти впились в ладони.
— Один из этих щелчков убьёт тебя.
Я смотрел на револьвер. Око показывало: артефакты мертвы. Моё поле удачи на нуле. Я был таким же уязвимым, как любой обычный человек, решивший сыграть со смертью.
Шесть выстрелов. Гарантированная смерть. Я взял оружие.
— Просто признай поражение, — Кассандра подалась вперёд, почти умоляюще. — Я не хочу…
Но я поднял револьвер к виску. И улыбнулся.
Кассандра замерла. Её рот приоткрылся, глаза расширились до предела. Она видела человека, который смотрел в дуло пистолета и улыбался.
— Ты… — она не могла подобрать слов. — Ты ведь улыбаешься сейчас под маской?
— А что мне ещё делать? — я пожал плечами, удерживая ствол у головы. — Плакать? Умолять? Это было бы скучно. И не в моём стиле.
Её дыхание сбилось. Она смотрела на меня так, будто видела впервые.
— Ты безумен…
— Возможно. Но ты ведь именно этого хотела, правда? Кого-то, кто не сломается. Кого-то, кто посмотрит смерти в лицо и рассмеётся ей в ответ.
Я положил палец на спусковой крючок.
— Ну что, начнём?
Но у меня был план. План, который не зависел от удачи. Я поднял револьвер к виску.
Щёлк. Пусто.
Кассандра вздрогнула. Её пальцы впились в край стола так, что дерево затрещало.
— Знаешь, что я понял за эту игру? — спросил я, глядя ей прямо в душу.
— Что?
— Ты не хочешь, чтобы я умер.
Она замерла. Её глаза расширились.
— Что за чушь…
Щёлк. Второй выстрел. Пусто.
— Твой талант работает на подсознательном уровне, — продолжил я, не опуская оружия. — Ты не контролируешь его полностью. Он защищает то,