Сладкий город Шуге украсили гирляндами, светящимися арками и расставили всюду фотобудки и качели разной высоты и формы — для разных сладостей. Прямо как у людей! Все жители города старательно готовились к празднику, особенно «В глазури» и «Сюрприз». И изо дня в день, как ни пытался увильнуть от этой обязанности овальный спецагент, они упорно репетировали танец. «В глазури» крепко держала «Сюрприза» за руку и глядела ему в глаза. Кто бы знал, что в хрупком нежном зефире скрывается такой характер? «Сюрприз» только тихонько говорил «Петушку», иногда заглядывавшему к ним в зал в балетном трико и с очень ярким гримом, что… «В глазури» следовало бы выбрать вместо него танцевальный автомат. Леденец сочувственно кивал и закрывал дверь с другой стороны.
Шоколадное яйцо пыталось воспользоваться ещё одним аргументом — запретом папы зефирки, старого матёрого безе.
— Ведь сказали тебе, что нам нельзя танцевать, это опасно, — ворчал «Сюрприз».
— С каких пор ты решил слушаться папу? Да ещё и моего? — возмущённо спрашивала в ответ зефирка. И, сопя, добавляла: — А ну не таять! Мы уже почти выучили этот поворот с поддержкой!
Они и правда начали неплохо танцевать. «Сюрприз» иногда отставал от музыки, но делал все движения чётко и так высоко и точно подбрасывал подругу в воздух, вертя, перебегая с места на место и становясь на колено, что всем казалось, будто они репетировали этот танец полгода и собирались превратить его в фейерверк. На общих репетициях их пара теперь тоже не выглядела странно или нелепо: как и другие сладости, агенты ловко закручивали комбинации из шагов, поворотов и хлопков в ладоши.
За два дня до парада Козинаки собрал всех участников перед Домом танца. Был тёплый летний вечер, все сладости отдыхали после репетиции и перешёптывались между собой. Главный учитель танцев высунулся из окна зала, кивнул «Сюрпризу» и «В глазури», постучал по микрофону и вдруг скривился в скорбной мине:
— Друзья! Сегодня я собрал вас, чтобы сообщить пренеприятнейшее известие! В этом году, из соображений безопасности, мы проведём не обычный парад, а маскарад. И… все-все-все сладости, участвующие в нём, будут меняться фантиками.
Танцовщики затихли. Шелестом упаковок по собравшимся прокатилось удивление и непонимание. Кто-то открыл рот, кто-то возмущённо шептал на ухо соседу, что не любит чужую обёртку. Некоторые недоумённо осматривали свои фантики.
— А что, если я на развес?! — зашуршала горсть арахиса в кунжуте в самом дальнем углу двора. Козинаки снова изменился в лице и вдруг стал радостным. Он продолжил:
— Вес — это не страшно! И не спешите расстраиваться, давайте увидим плюсы! Все мы иногда хотим оказаться на месте другого десерта, верно? Это же прекрасный шанс!
«В глазури» стояла рядом с «Сюрпризом» и осматривалась по сторонам, будто пыталась увидеть где-то подсказку во время контрольной. А «Сюрприз» уже понял новость по-своему, пробурчал себе под нос: «Святые бобы, мы спасены» — и обернулся к подруге:
— «В глазури», это знак. Мы! Мы можем слиться с выступления! Нам же запретил твой папа! Такое он точно не одобрит!
Зефирка хрустнула пальцами и надула губы, ища подходящий ответ, но за спиной у неё и шоколадного яйца вязко загудел бархатистый голос:
— Вам придётся покинуть не только парад, но и Шуге. Потому что у вас есть задание.
Это была спецагент мармеладка — в форме виноградной грозди. Она дождалась, когда сладости обернутся к ней, выдала им папочки и потянула агентов за собой из толпы.
— Послезавтра вы должны отправиться в стоматологию. Салют случится тем же вечером, и остановить Грибоффа сможете только вы.
— Но как, святая глазурь? — спросил «Сюрприз».
— Как всегда. С вашей помощью злодей должен захотеть сделать что-то хорошее, — улыбнулась мармеладка.
Клоуны в сахарной пудре
Очень неудобно водить машину, когда у тебя красный нос на резинке и огромные ботинки. На педаль не нажать, за дорогой не уследить. С жабо — белым воротником в складочку, словно юбка у балерины, — вокруг шеи тоже не очень удобно пить какао. Но эти странные аксессуары, как и костюмы клоунов с огромными пуговицами и манжетами, надеть всё же пришлось. Превратившись в цирковых артистов, Крепыш и Соня стояли перед Грибоффым. Соня вытянул руки по швам и разглядывал, скосив глаза, тот самый красный нос, а Крепыш перекатывался с пятки на носок и вопросительно смотрел на босса. Грибофф же, прикрывая рот крошечной ладошкой, сопел и фыркал. Наконец, не сдержавшись, он захохотал в голос, показав напарникам огромные, словно перепелиные яйца, белые зубы.
— Вам… очень идёт! — выдавил из себя злодей и запрыгнул в кресло. — Вы прям идеальные участники шоколадного преступления, ха-ха-ха! Умора… — булькал Грибофф. — Но, кхм-кхм, к делу. Слушайте: вы должны проникнуть в шатёр фестиваля и заменить сладости. Покрытый антисахаром зефир, сделанные из антисахара леденцы и шоколадные яйца, внутри которых будет… антисахар! Успеть это сделать надо до салюта, чтобы сладости, приготовленные для праздника, не попали к детям. Правильные вы уносите в грузовик, наши — приносите.
— Наши? — спросил, не понимая, Соня.
— Да! Которые вы готовили все эти дни! Забыли, что ли? На радость детям, ха-ха-ха! Представляете, из трёх огромных пушек у сцены в небо выстрелят залпами зефира, леденцов и шоколадных яиц, от которых у детишек начнут вовсю расти зубы. Да ещё как! Как у меня! Задачу поняли?
— Угу, — кивнул Крепыш и поправил нос. Он очень хотел чихнуть.
— А если нас кто-то попробует остановить? — спросил Соня и сжался. Вопросы давались ему нелегко.
— А если вас кто-то попробует остановить, вы скажете, что вы клоуны и забираете часть сладостей для своего выступления. И так будете говорить всем, пока будете носить коробки. Ясно?
Голос Грибоффа звучал в кабинете заплесневелым эхом.
— Ясно, — дёрнув напарника за рукав, отозвался Крепыш. И попятился к двери. Ему явно не хотелось разговаривать с Грибоффым, и он спешил скорее покинуть его владения. Соня понял, что всё же лучше помолчать, и тоже закивал. Дружно отступая к выходу, они оказались у двери.
— А что касается настоящих сладостей, коробки с ними вы должны доставить мне в кабинет. Ясно? — напоследок спросил Грибофф.
Крепыш и Соня кивнули, переглянулись и поспешили на улицу.
Музей
Шуге — сладкий город в витрине магазина — сиял. Строились шатры из пастилы, шоколадные фонтаны и трибуны из вафель и ореховой крошки. Подготовка к параду заканчивалась, и волнение передавалось всем сладостям, отчего те становились ещё вкуснее.
Маленьких школьников — конфет и профитролей