Уже в пору священства Грандье в Лудене там появился женский монастырь урсулинок. Сначала он состоял всего из нескольких монахинь, решивших уйти от суетного мира. Они брали на воспитание девочек, трудились, но и получали пожертвования. Вскоре монастырь сделался процветающей обителью, особенно, когда настоятельницей стала одна из сестер-урсулинок — Анна Дезанж. Все монахини, кроме одной, были знатного происхождения, из состоятельных семей. В 1631 году умер престарелый священник монастыря аббат Муссо. На его место сразу появилось несколько кандидатов, наиболее активно домогался этого места, разумеется, Урбан Грандье. Ему очень хотелось оказаться среди молодых монашек, у которых и деньжата водились. Но урсулинки решительно воспротивились беспутному аббату, они просили назначить им в духовники преподобного Миньона. Этот почтенный пастырь не раз обличал Грандье, немудрено, что между старым и молодым аббатами и без того существовала неприязнь. Началась подковерная возня, дошло до епископского суда, затем до архиепископа. Понятно, что и сестры-монахини долгое время жили в страшном напряжении. Наконец, духовником урсулинок был утвержден аббат Миньон.
Что было делать Урбану Грандье, человеку, привыкшему побеждать и не умевшему проигрывать? Только взывать к Богу, что было бы естественно для его сана. Впрочем, иногда в таких случаях прибегали и к помощи дьявола.
Бесы
Дело «луденских одержимых» подробно описано непосредственными участниками процесса и позднее изложено во многих источниках.
С весны 1632 года по городу поползли слухи: ночью урсулинки бродили по обители, даже появлялись на крыше; им являлись привидения, истязали и мучили монашек. Иногда они чувствовали, что кто-то к ним прикасается, и это наводило на женщин ужас. Первой «заболела» мать-игуменья, затем злой дух, как эпидемия, охватил всю общину, за исключением пяти сестер. Подцепила «заразу» и вовсе посторонняя девица, пришедшая навестить родственницу-монахиню.
Аббат Миньон первым забил тревогу и призвал на помощь аббата Барре, опытного экзорциста — чертогона, по-русски выражаясь. Они начали читать молитвы над самой игуменьей Анной Дезанж. И тут началось! Женщина забилась в жестоких судорогах, выла и скрежетала зубами. Наконец, засевший в ней демон начал отвечать на вопросы экзорцистов. После отчитывания ее и других одержимых выяснилось, что игуменья нашла ветвь с розового куста, усыпанную крупными цветами; видимо, кто-то перебросил розы через монастырскую ограду. Игуменья понюхала цветы, другие монахини тоже любовались ими и вдыхали аромат. Так все началось — ветвь была «наузой», заговоренным предметом. Через наузу в монашек и вселилась нечистая сила. Затем все урсулинки вдруг воспылали любовью к Урбану Грандье, он стал им являться во сне и наяву, склоняя их к распутству, разжигая в них страстное желание. К чести монахинь, ни одна из них не опустилась до соития даже с призраком (об этом честно поведали побежденные бесы).
Когда экзорцисты обращались к урсулинкам, монахини отвечали своими голосами, когда же чертогоны вопрошали демонов, бесы отвечали совершенно другими голосами. Иногда же одержимые (или бесы, засевшие в них) рычали, хрюкали, лаяли. Часто они ругались, как портовые шлюхи, хулили небо и славили ад. Когда молитвы экзорцистов особенно допекали демонов, они заставляли своих жертв корчиться в судорогах, изо рта у них шла пена и рвота, горло распухало, глаза страшно выпучивались. Но как только бес усмирялся, одержимая приходила в нормальное состояние, цвет лица становился здоровым, а пульс ровным. А ведь за несколько минут до этого женщина так изгибалась, что опиралась на каменный пол только затылком и пальцами ног.
Если верить свидетельствам урсулинок и «откровениям» самих демонов, виновником всего случившегося был злополучный аббат Грандье. Священники Миньон и Барре тотчас обратились к властям, и с этих пор процесс велся с соблюдением всех законных процедур. Урбана Грандье арестовали по подозрению в сговоре с дьяволом и умышленном наведении порчи на урсулинок. Грандье был допрошен, но все отрицал. Экзорцисты в присутствии судейских продолжали сражаться с демонами. С одной стороны, правосудие и церковь старались выяснить все обстоятельства «дела Грандье», в том числе и с помощью «откровений» демонов, с другой стороны, чертогоны (их было уже около десяти) стремились изгнать бесов из несчастных монашек, а заодно расширить знания церкви об исчадиях ада, чтобы противостоять им.
Демонологию придумали не какие-то отступники-сатанисты, а почтенные богословы из лучших университетов средневековой Европы. Учение о демонах естественным образом вытекало из христианских представлений об ангелах. Поскольку считалось, что Сатана и его демоны — это падшие ангелы, то они, как и небожители, принадлежат к одному из девяти чинов ангельских — например, к чину Серафимов, чину Властей, чину Престолов и т. д. Есть у бесов и, так сказать, узкая специализация: одни разжигают в человеке злобу, другие развращают его, третьи отвращают от Бога.
Если главному постулату демонологии не откажешь, по крайней мере, в логике зеркального отражения (устройство преисподней есть отражение мира горнего), то в отношении описания внешности бесов творческая фантазия богословов не знала границ. Например, демон Асмодей изображался как голый человек с тремя головами: человеческой посередине, бычьей справа и бараньей слева; являлся он обычно верхом на чудовище — помеси медведя, лошади и крокодила.
Вот какие монстры засели в телах луденских монашек. Не будем описывать страдания каждой из них, остановимся только на игуменье. Тем более, что в ней расположился наш знакомый демон Бегемот, правда, в веселой компании — с ним были Асмодей, Амон, Грезиль, Левиафан, Балам, Изакарон. Все они расселились в теле Анны Дезанж, как в «нехорошей квартире», — кто в боку, кто в руке, кто во лбу. (Интересно, что бесы не располагались в интимных местах, которые, как вместилища порока, должны были бы их привлекать; нет, самое нескромное место обитания находилось под грудью.)
Демон Бегемот избрал местом проживания чрево игуменьи, и неспроста — он был бес чревоугодия, плотских вожделений и звериных наклонностей. Как утверждал демонолог Пьер де Ланкр незадолго до луденских событий, демон