Эти методы террора в новгородском и псковском погромах 1570 г. достигли наивысшего напряжения. В 1571 г. и после ликвидации опричнины в 1572 г. многочисленные казни были направлены главным образом против лиц, служивших в опричнине. Последующие казни, как, например, казнь нескольких Собакиных и их приверженцев, имели личный и групповой, но не массовый характер. Массовые казни прекратились, так как, видимо, утратили всякий смысл. Насколько известно, прекратились даже побеги за границу. Ничем не ограниченное самовластие царя Ивана получило столь общее признание, что бороться за него дальше было бы то же, что ломиться в открытую дверь. Для поддержания памяти недавно пережитых ужасов царю Ивану было достаточно казнить время от времени несколько человек, преимущественно из числа своих приближенных.
* * *
Между тем для царя Ивана приближалось время подведения итогов жизни. Курбский, предвидя катастрофу, писал ему в последнем письме (1579 г.), что грехи и злодеяния людей получают возмездие не только на «страшном суде», но и здесь, в земной жизни, и его призыв к царю очнуться, пока не поздно, не губить себя и своего дома оказался пророческим.
Катастрофа последних лет царствования Ивана Грозного
Длительное бескоролевье в Польше с 1572 г., когда умер Сигизмунд, окончилось избранием на престол Стефана Батория. В лице Батория Иван получил сильного противника – человека, одаренного выдающимися организаторскими, дипломатическими и военными способностями. Несомненно, что это имело для дальнейших событий большое значение, но не следует забывать, что военные и дипломатические неудачи царя Ивана начались до выступления на сцену Батория и объясняются более глубокими причинами.
В 1576 и 1577 гг. московские войска понесли большие потери, дважды безуспешно осаждая Ревель. В походе 1577 г. они одерживали еще небольшие победы, но в общем он был бесплодным и выразился только в страшном опустошении Ливонии.
Баторий в это время был занят осадой Данцига, отпавшего от Польши. Катастрофа началась в 1579 г., когда Баторий взял Полоцк, Луки Великие, соседние с ними крепости и разбил русскую армию под Соколом. Полное крушение завоевательных планов царя Ивана было смягчено только упорным сопротивлением Пскова, безуспешно осаждавшегося Баторием.
Когда шведы под предводительством Понтюса Делагарди со своей стороны начали наносить удары на Финском побережье, царь Иван должен был признать свое дело окончательно проигранным. Оставалось скорее заключить мир и выторговать не слишком унизительные и невыгодные условия мира.
Стефан Баторий принимает послов Ивана Грозного под Псковом.
Художник Я. Матейко
Многолетняя и кровопролитная война за Ливонию, стоившая огромных средств, окончилась заключением перемирий – 6 января 1582 г. с Польшей и 26 мая 1583 г. со Швецией. Читая дипломатические переговоры, предшествовавшие заключению перемирий, можно представить себе, какое унижение чувствовал царь Иван, всегда неумеренный в своих притязаниях и задорно заносчивый в отстаивании своего царского достоинства. В результате переговоров и перемирий были потеряны не только завоевания в Ливонии, но и Полоцк, а также принадлежавшая Московскому государству Нарва, ценная как выход в Балтийское море. «Окно в Европу» было забито на 150 лет.
Р.Ю. Виппер заметил, что в последние годы ливонской эпопеи в действиях царя Ивана наблюдались какая-то неуверенность и упадок сил. Это верно, но следует подчеркнуть, что личные переживания царя Ивана были отражением общего истощения сил страны, и, вероятно, прав был кн. Курбский, когда приписывал военные неудачи тому, что царь «выбил» лучших военачальников и остался с никудышными «воеводишками». Но если талантливые воеводы были «выбиты» персонально, то все классы населения были доведены до крайнего истощения беспощадной требовательностью царя Ивана и тем напряжением сил, которое было достигнуто при помощи террора. Эти силы были истощены еще до решительного столкновения с Баторием и Делагарди, и этим объясняются нерешительность и неуверенность действий царя.
С некоторыми оговорками можно принять замечание Р.Ю. Виппера, что «вина или несчастье» царя Ивана состояла в том, «что он растратил и бросил в бездну истребления одну из величайших империй мировой истории», и «так же, как он быстро исчерпал средства державы, он вымотал свой могучий организм, истратил свои таланты, свою нервную энергию».
Придерживаясь стиля проф. Виппера, следует добавить, что «вина или несчастье» царя Ивана была в том, что он «вымотал свой могучий организм» не только на военном н политическом поприщах, но и «афродитскими и бахусовыми делами», если говорить языком кн. Курбского.
«Вина или несчастье» царя Ивана была и в том, что крушение его завоевательных планов совпало, и, видимо, не случайно, а в полном соответствии с его неуравновешенным нравом, с тяжелой семейной драмой, которая была одной из главных причин конца его династии и вызванных пресечением династии событий Смутного времени.
Смерть царевича Ивана Ивановича
19 ноября 1581 г. умер наследник престола царевич Иван Иванович. Обстоятельства его смерти навсегда останутся загадкой. Уже такие близкие к этому событию по времени и служебному положению лица, как дьяк Иван Тимофеев, не знали ничего достоверного и высказывали только предположения.
Про царевича Ивана дьяк Иван Тимофеев писал: «Троебрачен же быв отца волею, и не яко прилучением смерти в мужстве лет частое подружием его изменение бысть, но за гнев, еже на них, они свекром своим постризаеми суть». В переводе на более понятный язык это значит, что царевич по воле отца был женат три раза, и частая смена жен происходила не вследствие их смерти, а потому, что они были разводимы и постригаемы в монашество своим свекром, т. е. царем Иваном, в гневе на них.
О смерти царевича Иван Тимофеев знал только слух: «…От рукобиения бо отца, глаголют, живот его угас, за еже от девки неподобство некое удержати хотя», т. е. потому, что он пытался удержать отца от какого-то «неподобства» в поведении. Из этих слов дьяка Ивана Тимофеева для современников было ясно, что речь идет о снохаческих «неподобствах» царя.
Автор одной вставной статьи Хронографа 1617 г. по существу повторяет сообщение дьяка Ивана Тимофеева относительно смерти царевича: «О нем же глаголаху, яко от отца своего ярости прияти ему болезнь, и от болезни же и смерть».
Иван Грозный и сын его Иван 16 ноября 1581 года.
Художник И.Е. Репин
Современник события, псковский летописец, подхватил слух, наиболее приемлемый для псковичей, осажденных Баторием: «Глаголют, яко сына своего царевича Ивана того ради осном (посохом. – С.В.) поколол, что ему учал