Молодая женщина в черной футболке со словом «ОТМЕНА» на груди говорит с чувством, со слезами на глазах. Подруга положила руку ей на плечо и активно кивает. «Речь о человеческих правах, – говорит женщина. – Каждый день сотни ирландок вынуждены пересекать границу с Великобританией, чтобы сделать аборт. Многие делают его тайно, не рассчитывая ни на чью поддержку. Никакой последующий уход не предусмотрен. Не все даже могут позволить себе такую поездку и всеми правдами и неправдами достают эти таблетки онлайн…»
Другая женщина плотно сжимает губы и выставляет вперед массивный подбородок. «Я скажу, что я думаю. Эти женщины убивают собственных детей. Это эгоистично. Вот и все. Чистый, неприкрытый эгоизм».
У Киары голова идет кругом от всего, что она слышит. Она помнит одну статью про глухого от рождения мужчину, которому выписали слуховой аппарат, позволивший ему впервые услышать звуки. В статье говорилось о том, как тщательно он планировал, что́ станет слушать первым делом, чтобы не оказаться под шумовым артиллерийским огнем. Много лет Киара была отрезана от мира. Райан всегда был безапелляционен в своих убеждениях. Всякий раз, когда она озвучивала отличное от его мнение, он смеялся и пускался в подробные объяснения, почему она неправа. Сейчас Киара тонула в ощущении, что полностью утратила способность самостоятельно размышлять.
Я не слышу собственных мыслей.
Звонит телефон. Это Шинейд. Жалуется на мальчишек, спрашивает, есть ли новости из службы размещения. Через несколько минут Киара говорит: «Мне пора. Нужно забрать девчонок из садика. И ехать к Райану».
В голосе Шинейд слышатся жесткие нотки:
– Скажи ему, чтоб отвалил. Ты и так от него натерпелась. Зачем ему вообще с ними видеться? Раньше они не сильно его интересовали.
Весь день Райан был неумолим, писал сообщения ей без остановок.
«Это чрезвычайно срочно. Ты обязана привезти ко мне детей».
– Шинейд. Он их отец.
– Не говори папе, где мы сейчас живем, ладно, Соф?
Они стоят возле дома и ждут Райана с работы. Киара могла бы воспользоваться собственным ключом, но предпочитает продемонстрировать свою позицию: они пришли в гости. Она оставит детей и уйдет.
Шишковатый боярышник за время их отсутствия покрылся грязновато-белыми цветами. Опавшие лепестки очерчивают контуры каймы из дерна вокруг клумб и обочины тротуара. Нарциссы разных сортов пригнули к земле завядшие стебли. Стоят майские дни, в которых есть понемногу от всех времен года: бури как осенью, дожди как зимой, а теперь и тепло, почти как летом. На девчонках резиновые сапожки и панамы. Киара возится с джинсами, которые уже начали немного жать. Порыв ветра – и цветки срываются с ветвей, кружась, словно снегопад.
– Слышите, что я говорю? Не надо рассказывать папе про…
– Про супервеселый отель! – напевает Элла.
– Да. Пожалуйста, не пой это при папе.
– Но почему? – спрашивает Софи, нахмурившись. – Почему…
Она не успевает ответить: джип останавливается у обочины на противоположной стороне улицы, из него выходит Райан. Цветы сыплются как конфетти, когда он пересекает улицу и идет к дому. В его руках старое ведро из-под краски. Он улыбается и машет рукой.
– ПАПОЧКА! – кричит Софи и топает так сильно, что на подошвах сапожек загораются лампочки. Сидящая на мамином бедре Элла жует ухо Прыгуна и смотрит на папу равнодушно.
Райан приближается, а Киара машинально изучает выражение его лица, чтобы понять, в каком он настроении. Заученный рефлекс.
Перейдя через дорогу, он ставит ведро на садовую ограду рядом с ней. Смеется.
– Не надо таких испуганных глаз, малышка. Ты разбиваешь мне сердце.
С глуповатой улыбкой на губах он поворачивается к Элле и Софи.
– Девчонки, вы просто не поверите. Смотрите, кого папа сегодня спас.
Он отодвигает кусок картона, которым накрыто ведро. Внутри гнездо, сплетенное из бурой травы, щепок, мелких обломков асфальта. А в самом сердце этой конструкции – три крошечных птенца, которые забираются друг на друга и вытягивают жилистые шеи. Голые барахтающиеся тельца, розовые, как язык.
Так вот оно что. Вот в чем срочность. Полное ведро птенцов.
– Они жили под крышей, – рассказывает он. – Строители занимались там ремонтом. И собирались отправить их в помойку, но мимо проходил я.
Из широко раскрытых желтых клювов выбивается беззащитный писк. Вид птенцов трогает ее за живое. Это инстинкт. Так от первого крика дочерей сразу начинала болеть грудь и на глазах выступали слезы. Ее дети: Софи в ярко-красном плаще и резиновых сапогах с подсветкой; Элла смотрит вниз со своей жердочки на бедре у мамы; малыш в животе размером с ягоду голубики.
– Твоя мама же любит птиц? Любит. Старушка Рона. Она все птичьи песни знает, так ведь? – Райан пытливо изучает ее лицо, улыбается. – Интересно, что Рона бы сказала насчет этих ребят. Они бы ей понравились, как думаешь?
Киара молча кивает. Никто никогда не узнает ее так же хорошо.
Софи дергает отца за рукав.
– Папа, а у них что, нет перышек?
– И правда нет, милая. Они еще маленькие. Ваша мама поможет мне о них заботиться. Ваша бабуля научила ее обращаться с птичками. Правда ведь, мамочка? Давайте отнесем их на кухню.
– Райан. Я собиралась оставить их и уйти. Я не планировала…
– Малыш, но на чай-то ты точно можешь остаться. Девочки хотят, чтобы ты помогла. – Он смеется. – Честное слово, нечего так бояться. Это всего лишь я.
В прихожей пахнет знакомым чистящим средством. На батарее в ряд черные носки Райана. Свадебные фотографии в ряд на стенах. Она ищет глазами разбитую рамку, но он куда-то унес те коробки. На ковре следы от пылесоса, тонкий аромат лавандового полироля для мебели.
Во всех статьях, с которыми она ознакомилась в интернете, давали совет встречаться с мужем в общественном месте, ни в коем случае не дома. Но он выглядит таким раскаявшимся и виноватым. Что, если она была неправа? И все происходило только у нее в голове?
Элла и Софи бегут в кухню.
– Папочка, а птенчики будут жить у нас дома? – спрашивает Софи. – И ты будешь их кормить?
Каждый шаг вглубь дома – как сунуть голову под воду, но для девочек в возвращении домой, похоже, нет ничего необычного.
Райан ставит ведро с птенцами на кухонный стол. Набирает мягкий кошачий паштет в шприц.
– Да, нам бы как-то ухитриться их покормить.
Снова пищание, широко открытые клювики. Киара присматривается: серый пух, едва проступающий на спине, вздутые шишки на месте глаз, похожие на кровоподтеки. Они ерзают и жмутся друг к другу и вообще больше