Почти каждый вечер до конца января они всей семьей стоят как по линеечке, пар струится изо ртов, а перед ними террасные дома в Стоунибэттере, апартаменты в Бланчардстауне, высокие дома из красного кирпича на несколько квартир в Фибсборо. В каждом жилом пространстве, сдаваемом по завышенной цене, она видит одно: своих детей. Софи, Эллу и Ноа. Их глаза, их пальчики с розовыми подушечками.
Плесень на потолке в ванной: Элла.
Лампочка, радостно свисающая со старых истрепанных проводов: Софи.
«У нас были некоторые проблемы с крысами, но прошлые жильцы, наверное, оставляли на кухне еду, так что было бы здорово, если бы у вас была кошка»: Ноа.
Даже когда она умудряется убедить себя, что избавится от плесени, починит проводку, заведет чертову кошку, чтобы расправиться с чертовыми крысами, и пишет полные энтузиазма электронные письма (Я с удовольствием заняла бы ваш дом), ей никто никогда не отвечает.
«Лоу-Лоу Таун» сегодня освещен ярче обычного. «Не сиди без дела», – повторяет ее мама. Киара забрала девочек из детского сада и поехала в сторону Бланчардстауна, даже не догадываясь, что вывеска на входе детского центра произведет на нее такое впечатление. Она мысленно переносится в тот апрельский вечер, когда припарковалась под фонарем, укрыла дочек пледом и поехала в горы. Ей хочется умчаться отсюда прочь. В городе полно игровых центров, не вызывающих такие болезненные воспоминания. Но девчонки уже отстегнулись, да и Ноа пора покормить.
Они расплачиваются у стойки, сдают обувь. Девочки первым делом бегут к мини-маркету и вскоре уже катят перед собой маленькие тележки с картонными продуктами. Киара садится за столик неподалеку от группы родителей. Интересно, они все привели сюда детей ради социализации? Но ведь это бессмысленно. Дети в «Лоу-Лоу Тауне» игнорируют друг друга, все еще находясь в том возрасте, когда люди одного с ними размера вызывают неприятные подозрения.
– Приветствую вас. – Приземистый мужчина с золотой сережкой в ухе наклоняется к ней, представляется Оливером. У него темно-русые всклокоченные волосы, одет в черную футболку с эмблемой Эдинбургского фестиваля «Фриндж» [7]. Через пару минут он уже рассказывает ей про свою жену. – Поразительно, как ей это удается. Как она помещается в коробку.
– В коробку? – переспрашивает Киара, осознав, что совсем его не слушала.
– Ага. Вот такой высоты и такой ширины. – Оливер уверенно показывает размеры. – Это ее звездный номер. Настоящий хит. – (Что это у него за акцент? Шотландский, что ли? И на щеках морщины, хотя лицо молодое, видимо, часто улыбается.) – Опаньки! – Он едва успевает отойти, как мимо на маленькой пожарной машине проносится Элла. – Но моя жена не только это умеет, – продолжает он. – Она ходит по канату. А еще номер с воздушными змеями и металлической сковородкой.
– Ясно. – Нужно срочно что-то съесть. О чем он вообще говорит? О каком-то представлении? В качестве перестраховки она спрашивает: – А вы тоже выступаете?
– Совсем немного. Глотаю огонь, метаю ножи, что там еще. Всякое такое. А вот и моя принцесска. – Тонкая и звонкая девочка со спадающими на лицо белыми волосами, одетая в брючки с узором «огурцы» и пушистую жилетку, подходит к столу и ложится головой папе на колени. Она внимательно изучает говорящего плюшевого мишку, пытается понять, как он работает. – Ей всего три, а она уже в двадцати семи странах побывала, – смеется Оливер. – Три месяца в Париже, до этого в Эдинбурге, потом мы приехали на дублинский «Фриндж» и решили, что это прикольный город, чтобы обосноваться в нем на время гастролей по Европе. Столько всяких парков. Руби тут нравится.
Киара кивает и улыбается, стараясь сосредоточиться на его словах. Утром звонила Грейс, уточняла, как проходят встречи с отцом детей после суда. Когда Киара рассказала, что пока не оставляла детей у Райана с ночевкой, голос адвоката стал серьезным. «Киара, это предписание суда. Если будешь нарушать, можешь нажить большие неприятности…»
Ноа извивается у нее на руках, тычется в рубашку.
– Ой, да он голоден, – улыбается Оливер и тактично отворачивается. Киара сидит на пластиковом стуле и расстегивает пуговицы. Ноа привычно присасывается к груди. Этот младенец так больно сосет. Почему с девчонками было настолько проще? Прикрывая грудь платком, Киара старается не смотреть на Оливера, который стоит возле окна от пола до потолка и разговаривает уже с другой женщиной, чьей-то мамой. Он внимательно слушает и кивает, делает широкие жесты открытыми ладонями.
Как этот огнеглотатель со своей гуттаперчевой женой-акробаткой оказался в «Лоу-Лоу Тауне»?
Сообщение от мамы:
«Что-то еще посмотрела, миленькая? Как успехи?»
Понедельник, террасный дом в районе Инчикор, прямо напротив Ирландского музея современного искусства. Ручей с солоноватой водой течет по выложенному камнем ущелью сразу за стеной сада. И снова прилив надежды. Такой причудливый дом, весь увитый плющом.
– Здесь нет центрального отопления, – сообщает хозяйка в красном анораке и ведет их вверх по скрипучей лестнице. – Но мы провели электроаккумуляционное отопление, очень экономно и просто шикарно.
Пряча подальше свои сомнения, Киара говорит:
– Конечно, мы были бы рады здесь поселиться.
Женщина кивает.
– Я внесу ваше имя в список желающих.
Вторник, террасный дом в районе Стоунибэттер, прямо за углом от паба «Глиммерман» и субботнего фермерского рынка. Холод такой, что слезятся глаза. Они ждут на улице вместе с угрюмой парочкой чуть за двадцать, двумя девушками с черными как уголь челками и в платьях от Мэри Куант и тремя мужчинами в вельветовых пиджаках, курящими самокрутки.
Этот дом с тюлем с узором из геральдических лилий на окнах кажется островком прошлого века, но для стиля ретро ему все же не хватает чистоты и опрятности. Мужчина старше пятидесяти с пятнами пота на строгой рубашке окидывает взглядом двух неопрятных девочек и младенца Ноа и быстро отводит глаза, решив показать Киаре дом, как положено.
– Туалет тут рядом с кухней, – говорит он усталым голосом человека, который за последние пять минут сообщил это примерно раз двадцать.
– Как необычно, – откликается Киара.
Все вместе они стоят и смотрят на унитаз, отгороженный от кухонной плиты занавеской со звенящими бусинами, после чего Киара произносит:
– Это узаконенная перепланировка?
– А, да. Это нестрашно.
– Ясно. У меня еще один вопрос. Вы же принимаете оплату в счет субсидии на оплату жилья?
Мужчина складывает руки на животе.
– Это было четко оговорено в объявлении.
– Правда? – Киара начинает теребить косички Софи. – Я просто в тяжелом положении сейчас, одна с тремя детьми. Трудно будет найти жилье. Подумала, вдруг вы могли бы рассмотреть вариант с субсидией.
– Дом сдается