* * *
– Никогда не думала, что задержу Пола Марша, не говоря уже о том, что мне придется допрашивать его о Джероме Гудмане.
Эрика расправила форменный пиджак перед дымчатым зеркалом, что висело на задней стене лифта. В тот день она нанесла макияж, чтобы скрыть усталость на лице, но, пока разглядывала свое отражение, у нее внезапно возникло чувство, будто она стоит на краю пропасти, не уверенная в том, что произойдет дальше. Она прижала к груди зеленую папку, ощущая фотографии внутри. Мосс, с длинными рыжими волосами, аккуратно собранными на затылке, стояла рядом, тоже прижимая к себе стопку папок.
– Ты уверена, что именно тебе следует его допрашивать? Я знаю, этот человек тебе не чужой.
– Возможно, именно поэтому я лучше всего подхожу для допроса.
Лифт остановился, и они вышли в коридор.
Марш ждал в допросной вместе со своим адвокатом. Эрика села напротив них, Мосс – справа от нее.
– Восемь тридцать утра, воскресенье, пятнадцатое декабря две тысячи двадцать четвертого года, – начала Эрика, устремляя взгляд на камеру видеонаблюдения в углу. Она знала, что некоторые из ее команды смотрят трансляцию в соседней комнате. – Я – старший детектив-инспектор Эрика Фостер. Это – детектив-инспектор Кейт Мосс, и к нам присоединился законный представитель подозреваемого, Дэвид Доксуорт.
Марш сидел напротив нее, и Эрика пристально посмотрела на него. Одетый в джинсы и синюю фланелевую рубашку с расстегнутым воротом, чисто выбритый, всем своим видом он излучал уверенность в себе и деловой настрой. Она положила зеленую папку на стол.
– Можете ли вы подтвердить ваше полное официальное имя и ваше звание?
– Вы знаете. Пол Марш, – нетерпеливо произнес он. – Коммандер Пол Марш, – добавил он, поднимая глаза на камеру.
Эрика проследила за его взглядом.
– Что-то интересное?
– Кто еще наблюдает за допросом? – спросил он, кивая в сторону камеры.
– Это вас не касается.
Марш снова перевел взгляд на Эрику, впиваясь в нее глазами.
– Как коммандера столичной полиции, меня это касается. Я могу выяснить. Мне ничего не стоит узнать, кто это смотрит, – сказал он, снова устремив взгляд на камеру.
– Что, если я скажу вам, что никто не смотрит? Никому до вас нет дела, когда вы на работе. Точно так же, как никого не интересует, чем вы занимаетесь дома.
– Что? – Марш откинулся на спинку стула, сбитый с толку.
Дэвид подался вперед.
– Пожалуйста, Эрика. Нас всех вызвали в столь ранний час – давай не будем тратить время на подтекст, – сказал он.
– Ты слышишь это, Пол? Он считает подтекстом тот факт, что твоя жена хочет развестись с тобой и получить опеку над двумя вашими дочерьми.
– О какой опеке ты говоришь? Они подростки.
– Марси может требовать опекунства до тех пор, пока им не исполнится семнадцать. Это все равно разлучило бы вас на несколько лет. Она могла бы запретить им навещать тебя в тюрьме.
– Эрика. Мой клиент здесь, чтобы ответить на вопросы, связанные с его арестом, – вмешался Дэвид.
Эрика посмотрела на Марша. Она видела, что немного напугала его. Пора прибавить обороты.
Она сделала глубокий вдох и мысленно произнесла: «Простите, ребята, что приходится так поступать со всеми вами, но думаю, что это единственный выход». Она открыла зеленую папку и достала шесть цветных фотографий формата А4, которые разложила в ряд на столе перед Маршем. Он отшатнулся.
– Что за… Эрика? Что это?
Шесть фотографий были сделаны на месте перестрелки у дома 17 по Чапел-стрит 8 июля 2014 года. На первой был запечатлен муж Эрики, Марк, распростертый на земле. Она наглядно показывала его пробитый затылок, фрагменты черепа и мозги, блестевшие на асфальте. На следующих снимках застыли Ти Джей (Тим Джеймс), Джим Блэк, Салман Дхумал и Том Брэдбери – все застрелены, их тела разбросаны по земле, а зияющие раны выглядели такими же свежими, как и десять лет назад. И наконец, на фотографии, сделанной для трибунала, Эрика на больничной койке, со швами на шее и разбитой губой, черными дырами глаз смотрела в объектив камеры.
Мосс и Эрика договорились не реагировать на фотографии.
– Эрика, что такое… – начал Дэвид, но Эрика продолжила.
– Пол, мы установили за тобой наблюдение и зафиксировали, как ты забираешь две фотографии Джерома Гудмана для паспорта и восемь тысяч фунтов наличными из абонентской ячейки на Риджент-стрит. Два дня спустя мы проследили за тобой до Вулвича, где ты попытался передать паспорт на имя Итана Кершоу. Этот паспорт предназначался Кирону Бэгшоу, и мы полагаем, что он и есть Джером Гудман. Тот, кто сделал это, – добавила она, постукивая пальцем по фотографиям.
Марш уставился на нее широко распахнутыми глазами.
– Посмотри на фотографии, Пол.
– Я уже видел их раньше.
– Какой у тебя вопрос, Эрика? Ты уводишь в сторону, – заметил Дэвид.
– Мой первый вопрос: как ты раздобыл паспорт, подтверждающий новую личность Джерома Гудмана? – Она взяла фотографию Марка и поднесла ее к лицу Пола.
Марш откинулся на спинку стула. Он взглянул на Дэвида, который подался вперед с авторучкой в руках.
– Мой клиент заявляет, что участвовал в секретной операции и вы не имеете достаточных полномочий, чтобы вести за ней наблюдение, – сказал он.
– Итак, Пол, ты полагал, что участвуешь в операции под прикрытием?
Эрика положила фотографию обратно и поправила разложенную перед ними на столе ужасающую галерею снимков.
– Так ли необходимо выставлять эти фотографии на всеобщее обозрение? – спросил Дэвид.
– Да. Необходимо. Столичная полиция выдала бы паспорт только в том случае, если бы Джерома Гудмана, или Кирона Бэгшоу, включили или собирались включить в программу защиты свидетелей с последующим переселением. Мы запросили соответствующую информацию у помощника комиссара, и она подтвердила, что ни Джером Гудман, ни Кирон Бэгшоу не значатся в такой программе.
– У меня есть заключение коронера, в котором говорится, что Джером Гудман мертв, – сказал Дэвид.
Эрика проигнорировала это.
– Даже если то, что ты говоришь, правда, Пол, ты не стал бы оформлять какие-либо юридические документы от имени столичной полиции за наличные. Существует специальная процедура.
Марш поджал губы.
– Ты трусливый маленький засранец, – выплюнула она, уже не сдерживаясь.
Мосс бросила на нее взгляд.
– Посмотри на фотографии. Посмотри на них! Нет, ты не можешь. Ты всегда был слабаком. Бесхребетным. – Эрика хлопнула ладонью по столу, и Марш подпрыгнул.
– Эрика, это не… – начал было Дэвид.
– Пол Марш. Коммандер. На мундире ни пятнышка. В безопасности в своем маленьком кабинете. Продажный. Бесхребетный. Слабак.
– Не смей так со мной разговаривать! – крикнул Марш, наклоняясь вперед.
– А теперь посмотри в камеру. Будь мужчиной. Все