— Убери свои руки, мразь!
— Хорошо. Мне показалось, ты слишком напряжена, Вася, — сразу отступил Кожин. — Прости, пожалуйста. Ну что, Миша, чего ты хотел бы узнать?
— Я ничего вам не скажу, псы режима, — процедила пленница. Она снова попыталась обратиться к дару, но артефакт, блокирующий земельный аспект лежал у ног девушки. Очень дорогая вещь, но в обиходе полезная.
— Ты знаешь, что они убили Скоробогатова? — перевёл я взгляд на Олега.
Тот прищурился:
— Такая версия была, но только в качестве версии. Это правда, Вася?
— Пошёл к дьяволу, паяц!
— Вы не очень-то внимательны, — покачал я головой. — Проворонили убийство благородного человека.
— Там такое благородство было, Миша, — с иронией отметил Кожин. — Печать на нём ставить было негде.
— Что же вы знали об этом и бездействовали? Если такие графья перестанут разгуливать по Российской Империи, то и такие дамочки сами собой исчезнут, — кивнул я на Агнессу.
— Боюсь, ты не до конца понимаешь, как это работает, Миша, — вздохнул хрономант. — Но давай отложим этот спор на потом. Под кружечку хорошего крымского красного, а? У нас тут революционерка пламенная, идейная. Правда, с тёмным преступным канадским прошлым.
— Которую вы тоже не спешили брать, — не удержался я.
— Потому что нам нужен Ольгин и всё с ним связанное, — попытался оправдаться Кожин. — Недовольных на территории Российской Империи много, и, клянусь, большая их часть недовольны по праву, а вот Ольгин один. Известный каждой собаке от Томашовки до Уэлена и при этом водящий наших агентов за нос уже не первый год. Я даже не знаю, мальчик он или девочка. Мы тут его на живца ловили, Миша. А ты воду взбаламутил.
Земляная-Полозкова самодовольно усмехнулась.
— То есть вы вообще ничего о нём не знаете? — удивился я. Кожин же поправил свою шапку и добавил:
— Ольгин — виртуальная личность, о которой ничего не известно, но которая успешно живёт за счёт наших заокеанских партнёров и содержит целую армию говорящих голов. Да, в сети есть его канал, в котором анимационный персонаж ведёт отличную пропаганду, но кто за ним стоит… Мы не знаем.
— Вы узнаете. Рано или поздно вы узнаете, — процедила пленница. — Когда он вернётся в Россию — вы будете висеть на фонарных столбах по его приказу.
— Ты такая болтушка! — весело сообщил Кожин и потрепал её по волосам. — Честно, мне иногда кажется, что этот Ольгин в реальности и не существует. Если бы личность столь славного мужа стала бы нам известна… Мы бы быстренько навели здесь порядок и всё закрыли. Но, давай об этом потом. У тебя есть зеркало?
Я нахмурился:
— Неожиданный вопрос.
— Я и сам человек внезапный. Погоди, — он лёгким шагом пересёк комнату, остановился у покосившегося шкафчика и вытащил оттуда помутневшее зеркало. Протёр его. После чего вручил мне в руки.
— Встань напротив нашей красавицы, пусть она видит себя, — попросил Кожин, и я подчинился. Хрономант же вернулся за спину пленницы и снова положил руки той на плечи.
— Убери, извращенец! — прошипела Василиса-Агнесса.
— Любовь к женской красоте извращением считалась только в Европе, дорогая, — назидательно сообщил Кожин. — И то не везде.
Земляная ахнула, по лицу её прошла тень, в уголках глаз появились морщинки, вокруг губ тоже. Хрономант высасывал из неё годы. Я сдержал возглас изумления, а вот Агнесса дёрнулась и заскулила. Глаза её неотрывно смотрели на зеркало, в котором отражалось лицо девушки, ставшее женским. От света висящего под потолком огненного шара зрелище было зловещим.
— Ты всё ещё прекрасна, моя дорогая, — тепло сообщил Кожин. — Моё сердце обливается кровью, но я ведь продолжу. Просто скажи нам всё, что хочет знать наш добрый друг Михаил Баженов.
— Будь ты проклят! Аа-а-а! — вскрикнула Агнесса, но с зеркала взгляда не отвела, и когда морщин стало больше, а черты лица заострились — то жалобно всхлипнула.
Я промолчал.
— Миша, ты будешь спрашивать? — бесхитростно поинтересовался Олег.
— Мне нужен список всех, кто был в курсе вашей операции, кто помогал с информацией. Как с покушением на меня, так и с покушением на Скоробогатова. Без исключений. Учти, некоторые имена мне известны, из тех, кто живёт на землях. Все ваши шифры давно взломаны, — позволил я себе блеф. — От твоих слов зависит, поверю я тебе или нет. Будет неплохо, если имена совпадут.
Агнесса смотрела на себя в зеркало, губы её зашевелились:
— Это иллюзия. Иллюзия, вы хотите запугать меня. Не выйдет.
Голос её тоже изменился, и пленница это почувствовала.
— Не выйдет… — эхом повторила она.
— Скоро ты поймёшь, что это не иллюзия, — с сожалением сказал Кожин. — Когда молодость уходит быстро — изменения чувствуются ярче. Внутренние органы ведь тоже стареют. Какие-то даже отказывают.
— А-а-а-а! — застонала Агнесса. Годы уходили, красавица передо мной старела на глазах, и хрономант уже не улыбался, искренне скорбя о погибшей молодости. Жуткое зрелище. Но перед глазами возник образ хрипящего на земле Турбина, затем привалившегося к машине раненого Снегова, а после гвардейца с перебитыми ногами, лежащего за машиной. Результат работы юной, прекрасной Агнессы.
— Я скажу. Я скажу, остановите, — чуть хрипло произнесла женщина лет шестидесяти. Во взоре горело безумие. — Пожалуйста, не надо. Не надо. Больно. Больно.
Из глаз пленницы потекли слёзы. А потом Агнесса заговорила. И отвечала на вопросы без прежней ярости, торопливо и умоляя не продолжать пытку временем.
Когда мы вышли на улицу, то уже стемнело. Волгин и обиженный Якимов ждали снаружи. В комнате на стуле скрючилась развязанная старуха и смотрела на свои сморщенные и покрытые пигментными пятнами пальцы. Руки дрожали, из горла доносился только хрип. Последнюю часть допроса вёл Олег, безуспешно пытаясь вытащить из жертвы информацию об Ольгине. Но та общалась с главой революции только в сети. Далёкий и могущественный лидер сам вышел на Земляную-Полозкову после успешного покушения на Скоробогатова, обойдя обычный канал, где раньше общался ещё и Князевой. Паулина потеряла доверие Ольгина, а вот Агнесса-Василиса приобрела. Вот только ничего полезного пленница сообщить не смогла.
Впрочем, телефон её был у меня, и шифр для общения с Ольгиным подобрать было несложно.
Кожин с наслаждением вдохнул сырой осенний воздух, огляделся по сторонам.
— Ваше сиятельство, — вытянулись гвардейцы.
— В Трансмутатор её, — приказал я. Волгин шагнул в помещение и застыл, обернулся:
— Ваше сиятельство. А где она… Или…
Встретив мой взгляд, он всё понял. Когда машина с Волгиным уехала, то наступила тишина.
— Мне не доставило это удовольствия, Миша, — сказал вдруг Олег. — Совсем. Просто иногда так надо. Ну и справедливости ради, она была обречена, как только я вошёл к вам. Ты ведь понимаешь?
Я не пошевелился.