В общем, Кленовка вполне неплохо себе существовала, учитывая обстоятельства, обходясь и без моего барского надзора. Игнат регулярно сюда наведывался, помогал по кузнечному делу, да по мастеровому. В самом крайнем случае, как припечёт, Кленовка вполне могла выставить два десятка неплохо вооружённых бойцов, знавших, с какой стороны за меч браться. И вот поди ж ты, даже этим закалённым и сильным людям всё-таки понадобилась помощь.
Собственно, Игнат потому и задержался у них дольше обычного, волей этого случая разминувшись с моим возвращением домой. И дело тут было вовсе не во внезапном зарождении Ведьминого пятна, появление которых и так отслеживалось городскими чародеями. Вовсе нет. Беда пришла исподволь, откуда не ждали и постучалась в ворота деревни-крепости изнутри. Игнат обещался в кратчайшие сроки известить Корпус Тринадцатой стражи. Пусть, не мешкая, пришлют колдуна. Он то уж точно сумеет разнюхать и точно сказать, в чём закавыка, и стоит ли начинать бить тревогу. Моё нежданное появление несколько спутало все планы. И, после недолгого разговора на эту тему, мы решили разобраться в проблемах Кленовки самостоятельно. Но отчёт о полученном звоночке Игнат, с моего настояния, отправил. Надеюсь, особой спешки все же нет, и тот же Рогволд, почувствовав себя лучше, сможет разобраться, в чём дело.
А пока… Пока мы с Игнатом и старостой сидели за небогато, но сытно и вкусно накрытым столом в самой большой комнате, рядом с ещё хранящей тепло ночного жара печкой. Затапливать в этих краях начинали чуть ли не с самого конца августа. Марфа, жена хозяина дома, дородная, миловидная женщина, расстаралась на славу, чтобы накормить таких важных гостей. Меня же более еды заинтересовала их дочка — Танька. Крепенькая такая, круглолицая тёмненькая деваха моих примерно лет, в расшитом узорами сарафане, едва не лопавшемся на крутых бёдрах и высокой округлой груди. Она выглядывала из соседней комнаты и, не особо стесняясь, строила мне хитренькие глазки. Я, чувствуя себя польщенным, ещё шире раздвинул и без того широченные плечи и невольно принимал самый мужественный вид. Игнат, от которого ничего нельзя было скрыть, лишь, покачивая головой, тихонько посмеивался.
Еще в имении управляющий подробно рассказал мне обо всем, что начало происходить в Кленовке. И когда я удивлённо спросил, не торопятся ли местные паниковать, Игнат просто и беззастенчиво послал меня в задницу и пояснил, что паниковать тут не принято. И если живущие у приграничья люди говорят, что дело нечисто, значит, так оно и есть. Никто не станет преждевременно кричать от страха, когда волка вблизи еще и не видно. Здесь не центральная Империя. Не благоустроенная Столица. Здесь северные рубежи.
А началось все с того, что по ночам в Кленовке начали слышать… непонятные, совершенно не поддающиеся никакому разумному объяснению и описанию звуки. Исключительно по ночам. Началась эта свистопляска около недели назад и продолжалась с тех пор каждую ночь. Поначалу, почти никто не обратил на эти звуки должного внимания. Были они ещё довольно слабы и невнятны. Но силились и становились громче с каждой ночью, не на шутку переполошив и старосту, и всех жителей деревушки. А потом на эти звуки начали реагировать и животные. Скотина, птица, свиньи поднимали такой гвалт, что хоть святых выноси. Собаки так рвались с цепей, словно чувствовали приближение страшного урагана.
И когда Игнат прибыл в деревню с очередным дежурным визитом, староста уговорил его остаться на ночь. И в эту же ночь непонятные звуки услышал уже и мой управляющий. А услышав, смекнул, что действительно, неладное что-то творится. Что-то, о чем всенепременно следует доложить в Лютоград, пусть там умные головы дальше сами разбираются, что делать.
Относительно самих звуков, Игнат, как и никто в деревне, не мог сказать ничего конкретного. Подобных им никто из этих людей никогда не слышал. Вот мой старинный друг и наставник и понадеялся, что я, проучившись два года в Академии, да малость повидавший мир, уж точно смогу что-то по данному поводу сказать.
Звуки эти зарождались прямо в земле. Исключительно по ночам. Как будто глубоко под почвой что-то начинало шуметь, пульсировать, становясь громче с каждой ночью, но неизменно затихая перед самым рассветом. А с наступлением полуночи опять начиналось все сызнова, только ещё сильней и отчётливей. Чудеса да и только.
Немногословными, волевыми и сильными жителями Кленовки много чего было испытано на своей шкуре. Дичающие с каждым годом окрестные леса, было, рождали в своей глубине совсем уж невероятных зверей… Иногда, далеко на севере, видели всполохи колдовских, невероятных по зловещей красоте зарниц. Пару раз прорывы через ткань мироздания происходили совсем неподалёку от деревушки. И даже самый маленький ребёнок в Кленовке мог с лёгкостью перечислить с десяток наиболее распространённых разновидностей ведьминых тварей. Эти люди мало чего боялись. Их невозмутимость могло пошатнуть лишь непонятное. А непонятное всегда пугало человека.
— Гончих видел, прыгунов видел, безликих тоже видал, — обстоятельно рассуждал Панас, неторопливо попивая из огромной кружки квас, шумно пыхтя в седую бороду. — Даже слизняков, было, видал… Но то всё уже понятное, обычное дело… А вот эти, демоны их дери, ночные пляски мне совсем не по нраву!
Я, сидя напротив старосты, с торца обеденного стола, невольно улыбнулся. Твою ж мать, для этих людей, оказывается, всякие там чуды-юды да страховидлы обычное, мирское дело. Могут ли они вообще чего-нибудь по-настоящему испугаться? Я почувствовал невольную гордость. Как ни крути, а это мои единственные на данный момент люди, мои поданные, если их можно так назвать проклятому наследнику проклятого Рода, в котором от аристократа лишь кровь да Родовой символ на спине.
— А поточнее место не укажешь? — я испытывающе посмотрел на старосту.
Если честно, мне было поначалу несколько непривычно тыкать человеку, мне незнакомому и годящемуся в отцы. Но я инстинктивно понимал, что только так и нужно. Здесь мои владения, моя, какая никакая, а вотчина. И тут я за главного. Пусть не герцог, но защитник и сюзерен всех этих людей. Такова жизнь. Да и не привыкли в этих суровых краях к расшаркиванию и хождению вокруг да около. Сказал, сделал. Не понравилось что — врезал.
Староста переглянулся с Игнатом и призадумался.
— Да в том то вся и беда, Алексей Саныч, что никто толком и не скажет тебе этого. Просто каждый в одно и тоже время начинает слышать эти идущие из-под тверди земной звуки. Ну словно кто жерновами муку перемалывает!..
Вздохнув, я понял, что как ни крути, а придётся все же, как мы и предполагали