— Добро, — я решительно положил сжатые кулаки на поверхность стола. Вокруг меня стояли одни пустые тарелки, начисто подметённые. Жена старосты сияла, видя мой зверский аппетит. А Танька, зараза, когда думала, что её никто не замечает, смешно надувала щеки и делала вид, что вот-вот лопнет. — Чего рядить да судить попусту… Ждём заветного часа. А там поглядим.
Игнат, допивая свой квас, согласно кивнул и прогудел:
— Я накажу Митьке с Захаром быть наготове у коновязи. Пущай спят с раскрытыми глазами, с них не убудет. Сам на сеновале залягу, а ты, Лёшка, оставайся тута. Поди, староста уж выделит тебе какую светёлку, а?
Панас приосанился и под насмешливым взглядом жены важно проговорил:
— Не изволь сумлеваться, Игнат. Всё честь по чести. Найдём ужо, где молодого хозяина устроить, найдём…
И нашли!
* * *
Поместили меня на ночь в спальню догадайтесь кого? Правильно, хозяйской дочери Татьяны. А бойкую говорливую бестию, продолжающую хитро зыркать на меня карими глазищами, выгнали ночевать в горницу. А поскольку ночь в любом уголке Империи всегда наступала быстро, вскорости я отправился на боковую. Раздевшись до исподнего, но положив меч в изголовье кровати, чтобы был под рукой, я повалился на мягкую перину, набитую не иначе как гусиным пухом. Слышал я, как целый выводок этих горлопанов гоготал на околице…
И не успел я полюбоваться замерцавшими в окошке звёздами, высыпавшими на освободившееся к ночи от туч небо, как дверь в спаленку негромко скрипнула и по половицам быстро прошлёпали чьи-то босые ноги. И когда ночной гость плюхнулся ко мне под бочок, я уже понял, кто это был. Танька. Захихикав, она принялась толкаться локтями и коленками, отодвинув меня к завешенной меховой шкурой стене. Девушка замечательно пахла луговыми травами, чуть терпким девичьим потом и цветами. А ещё от нее шёл жар, как от раскалённой плиты. Моё зрение было намного острее обычного. В сумраке комнаты я увидел, как девушка ловко сбросила ночную рубашку и заползла ко мне под одеяло, тесно прижимаясь всем телом.
— Признайся, ждал ли меня, барин? — с придыханием спросила Танюшка, приподнимаясь на локте и всматриваясь в меня в темноте.
Я же смотрел на ее большие тугие груди, вызывающе мне подмигивающие крупными тёмными сосками. И почувствовал, как её жар со скоростью лесного пожара распространяется по моему телу.
— С того самого момента, как увидел тебя, проказница, — ухмыльнулся я, протянув руку и нежно водя пальцами по ее бархатистой на ощупь груди. Танька чуть вздрогнула, хрипло выдохнула и решительно запустила свою ручку мне в кальсоны, жадно нащупывая то, к чему так стремилась. А нащупав, не удержалась от довольного протяжного стона:
— О-о-о… Смотрю, молодой хозяин рад-таки мне, ой, как рад…
— Даже не представляешь насколько, — я двинулся ей навстречу и страстно впился в её чуть влажные податливые пухлые губы. Танюшка застонала еще громче, крепче стискивая пальчики. Я опустил ладонь на её упругое бедро и крепко стиснул пятернёй шелковистую горячую ягодицу.
Что ж, в моем статусе лишённого всех привилегий аристократа, все же были свои преимущества!
И никто не мешал мне ими воспользоваться. А потом, уже за полночь, когда пресытившись бурными и неистовыми постельными игрищами, Танюшка торопливо ушла, якобы испугавшись, что по утру нас застукают любящие родители (хотя, учитывая, какой мы шум подняли, подозреваю, что её и так ждет серьёзный разговор с мамкой) я сам лично услышал этот жуткий, непонятный и дьявольский шум.
И да, я больше не задавался вопросом, как он смог напугать жителей Кленовки. Грифон на моей спине проснулся и начал лениво царапаться нагревающимися с каждым ударом сердца когтями.
Глава 2
— Я прожил долгую жизнь, сынок. Особенно по меркам Северных земель. И многое повидал, — размеренно проговорил дядя Игнат, засовывая нож в чехол, но не сводя с меня по-прежнему настороженных и опасно поблёскивающих глаз. — И я готов поверить во что угодно, если почую, что это правда. Но если ты тот, за кого себя выдаёшь, то так же должен знать, что я всегда мог уличить тебя на брехне. А теперь рассказывай.
Я ещё раз провёл пальцами по шее. Впрочем, кровь уже начала сворачиваться и я знал, что к утру от этой царапины не останется и следа. Управляющий моим Родовым имением обошёл стол по дуге и снова уселся в кресло. Я оставался сидеть за письменным столом отца. Холодная, потёртая кожа моего кресла холодила спину через прореху в разорванной рубахе. Ладно, это я вполне способен пережить. В голове продолжали стучать частые молоточки. Чёрт, как, оказывается, меня ловко можно подловить человеку знающему и давно со мной знакомому. Впредь нужно быть вдвойне осторожным, если я не хочу рано или поздно проколоться.
— Я — Алексей Бестужев, — не отводя глаз, твердо и уверенно произнёс я, упрямо выдвигая нижнюю челюсть.
Да раздери меня на части весь ведьминский Ковен, если в этот самый миг я и сам не верил в свои слова больше кого-либо! Гарантию даю, что смог бы пройти любой полиграф. Потому что именно в тот момент я понял одну вещь. Моя прошлая жизнь завершена и возврата к ней уже не будет. Умер я там, на старой Земле, или погрузился в глубочайшую кому на ближайшие хрен знает сколько лет, без разницы. Здесь я тот, чьё лицо ношу, и кем родился. Алексей Бестужев, наследник древнего аристократического рода.
Мрачно усмехаясь, огромный мощный мужчина, замерший напротив меня, пригладил коротко подстриженную густую бороду. Его бы пальчиками да арматуру вязать, подметил я. Он был более чем на голову ниже меня, но шире раза в два. А это не так и легко, уж поверьте. Я сам нынче был размерами не меньше кхала Дрого!
— Ну, зыркаешь ты совсем как тот засранец, который уходил из дома два года назад. Этот взгляд я когда хошь узнаю. Грифон на спине, опять-таки… Подобный рисунок даётся один раз и на всю жизнь. И снимается вместе со шкурой. Так что по всем раскладам ты как ни есть сын моего погибшего друга и хозяина. Но как так вышло, забодай тебя бесы, Лёшка, что ты свою сестру позабыл, да и родного дома, судя по всему, не помнишь⁈
Я понуро опустил голову и глухо произнёс:
— Правда твоя, дядя Игнат. Не помню. Я многое что не помню. И ещё больше не знаю. Поэтому и прошу о помощи.
От обветренного лица Игната отхлынула