— Ты не пышногрудая блондинка, — сходу заявил он своему собеседнику.
— Ты тоже не Кэтрин Зета-Джонс в её лучшие годы, — ответил ему приземистый толстячок с преждевременно проступившей лысиной.
— Так и какого х*я мы тут сидим с тобой на свидании, как два п*дора? — спросил следом Константин.
— Могу уйти, если тебе не нравится, — послужило ему ответом.
— Ну-у, — протянул Константин, будто бы действительно над предложением раздумывал, однако очень быстро от этого дурачества отказался. — Ладно уж, так и быть. Оставайся, коль пришёл.
— Вы посмотрите на него, — усмехнулся Дима. — Он мне ещё и одолжение делает. Я тут, понимаешь, с ФСИН[2] и администрацией в дёсны лобызался, чтобы нам встречу организовать, приехал в эти е*еня, а ты…
— Да, ладно-ладно, хорош причитать, — перебил Константин. — Рад я тебя видеть, рад. Доволен?
Дима одарил его своим характерным, прозирающим самую суть, прищуром и после недолгих раздумий сменил гнев на милость.
— Нет, но для начала сойдёт, — гордо ухмыльнувшись, заявил он.
— Вот же ж, — со вздохом проговорил Константин, почёсывая затылок. — Ты хоть как, по делу пришёл, и просто на меня полюбоваться не терпелось?
— И то, и другое, — ответил Дима. — Но сперва расскажи, как ты тут? — попросил он, демонстрируя неподдельное беспокойство. — Выглядишь, прямо скажем, не очень.
— Что, не нравятся последствия моей уникальной диеты из ежедневного г*вна на ложечке и периодических побоев? — в шутку поинтересовался Константин. — Я, между прочим, уже десять килограммов таким образом сбросил. Да, потерял в основном мясом, а не жирком, но это уже тонкости.
— Ну хоть тупое чувство юмора на месте, — прокомментировал Дима. — Значит, всё не так уж и плохо.
После они обменялись ещё несколькими колкостями, и уже Константин осведомился, как там обстояли дела на воле. Новости к нему доходили с ну очень большим опозданием, если вообще доходили, а вот такие визиты разрешались крайне редко. Текущая встреча за всю отсидку была всего лишь третьей.
И Дима охотно всем пропущенными поделился.
Разумеется, рассказывал он не прямо обо всём, время всё-таки было ограниченно, но в несколько самых резонансных событий Константина посвятил. Очередной кризис, очередная война, очередные политические дрязги. Всё, как всегда. Гораздо интереснее был рассказ о новостях куда более личных и локальных. Тех, что непосредственно касались их двоих.
Так, например, выяснилось, что общество с ограниченной ответственностью «Ро Айяс», сотрудниками которого и Константин до своего ареста, и Дима поныне являлись, неплохо так разрослось в последние месяцы. После того, как главный конкурент на рынке частных охранных предприятий приказал долго жить, компания обзавелась целой россыпью новых контрактов и существенно расширила штат. Многие из тех, с кем Константин прежде работал «в поле», теперь сидели в офисных кабинетах и строили из себя местечковых начальников.
Вернее, со слов Димы, они таковыми начальниками и являлись, однако Константину просто тяжело было поверить, что означенные личности в принципе были способны на хоть какое-то руководство. Да по половине из этих отморозков тюремная камера плакала куда больше, чем по нему самому.
— А что наш Верховный главнокомандующий? — спросил Константин о судьбе Алексея Юрьевича, их генерального директора.
— А что с ним станется? — ответил Дима вопросом на вопрос. — Катается как сыр в масле.
Алексей Юрьевич выиграл от сложившейся ситуации больше всех остальных, и теперь слыл крупным и уважаемым бизнесменом. В Воронеже, где и базировалась их организация, перед ним теперь были открыты самые высокие кабинеты. Вот, что с отъявленным рэкетиром, делал хороший костюм и умение тонко чувствовать, куда дует ветер.
— Хорошо вы все устроились, ничего не скажешь, — подытожил Константин, пристально глядя Диме в глаза.
Тот пристыжено потупил взгляд к полу.
— Но хватит о пустом, — перевёл тему Константин. — Что там у тебя за дело-то?
Он, конечно, был совсем не против во так вот со старым другом поболтать, но бездумно тратить время тоже было нельзя. Порядки в тюрьме строгие.
— Надеюсь, что-то важное, — добавил Константин, видя, что Дима не слишком-то и торопился ему отвечать.
— Да уж важнее некуда, — заявил тот, сильно понизив голос и заговорщицки оглянулся по сторонам. — В общем, тебя собираются убить, — сообщил Дима с предельно серьёзным выражением лица.
Константин расхохотался.
Он вообще себя не сдерживал и хохотал во весь голос, чем наверняка привлёк к себе дополнительное внимание надзирателей. Дима нервно вздрогнул и принялся его утихомиривать, а Константин всё не останавливался, вытирая рукой проступившие на глазах слёзы.
Секунд десять громыхал его безудержный смех.
Только затем Константин начал понемногу успокаиваться и, сделав несколько глубоких вдохов-выдохов, вернул себе способность нормально говорить.
— Ты сейчас серьёзно? — спросил он, вновь подняв опущенную к столу трубку. — Вот прям совсем?
— Конечно, бл*ять, серьёзно! — всё тем же шёпотом выпалил Дима, беспокойно постреливая глазами в надзирателей. — Х*ли ты заржал-то, долбо*б?! — дрожащим от гнева голосом вопросил он.
А Константин просто не мог не смеяться. Впервые его попытались убить ещё в школе, когда ему было где-то двенадцать-тринадцать лет. И с тех пор количество его недоброжелателей лишь множилось. Разумеется, Константину было смешно. Ему ж постоянно кто-нибудь да желал смерти. Причём некоторые весьма изощрёнными и жестокими способами, о которых сами же ему в лицо и рассказывали.
— Ну так и? — спросил Константин, по-прежнему улыбаясь. — И кто на этот раз?
— Люди Волкова, — ответил Дима. — В частности, его сын.
Улыбка как-то сразу померкла.
— Эвона как, — уже заметно спокойнее и тише проговорил Константин. — Да, беда…
Волков Александр Владимирович. Сын Волкова Владимира Григорьевича. Того самого человека, за убийство которого Константин нынче отбывал и отбывал своё наказание.
Очень серьёзные люди. Что первый, что второй.
К тому же ещё и наглухо отбитые.
Останься у Константина хотя бы один живой родственник, тому бы очень не поздоровилось. С другой стороны, будь у него таковой, Константин и сам бы никогда на убийство Волкова старшего не согласился. Работа работой, но семья — это святое.
И тот факт, что младшенький хотел за своего папашу отомстить, особого удивления у Константина тоже не вызывал. Это было ожидаемо. Другое дело, что из-за одного лишь его желания Дима сейчас бы так не переживал. Следовательно, Санёк не просто хотел убить Константина. Он собирался это сделать. И, судя по всему, уже имел для этого все возможности.
— Что известно? — попросил Константин о подробностях.
— Не так много, как бы хотелось, — с досадой признал Дима. — Мы знаем, что это произойдёт прямо в тюрьме. Кого-то из надзирателей уже подсластили. Пока не понятно, кого именно, мы ещё пытаемся разобраться. Но удар нанесут