Некоторые нечистые на руку люди даже воспользовались такой возможностью, чтобы исчезнуть. Хотя вскоре выяснилось, что прошедшие испытание и так получают особый статус, и специально исчезать не требуется.
Суперы, герои, игроки, культиваторы и попаданцы действительно получили особый статус перед законом. Система очень нервно реагировала, когда на желающих пройти испытание или уже прошедших начинали давить. Что вовсе не сделало их абсолютно неприкосновенными. Особый статус не превращал прошедших испытание в неприкасаемых — закон оставался законом. Всё, что было до испытания — это прошлое, которого больше не существует. Если чего-то раньше и натворил, то теперь считай искупил. А вот всё, что после — другое дело.
Если попаданец начинал чудить, совершать преступления и вообще вести себя как последняя сволочь, то все законы на него прекрасно распространялись. А управу найти совсем нетрудно. Этим самым суперам до супергероев из комиксов было далеко. Трусы поверх штанов не наденешь и не пойдёшь причинять справедливость (некоторые на Западе на полном серьёзе пытались). Как бы ты ни прокачал все свои характеристики, всё равно сильнее чемпиона не станешь. Победишь любого один на один? Ну и что? Государство в таких случаях работает не умением, а числом. Скрутят толпой, каким бы сильным ты ни был. Системные характеристики не давали всемогущества — физические законы оставались в силе. Вообще это с самого начала не было секретом, но некоторые забывали.
Мало того, нашлась лазейка уже не для героев, а для общества, на которую Система не обращала внимания. Ты же теперь игрок, ты должен быть примером для всего человечества, а не вот это вот всё. Получи по максимуму! Вот совершившим преступления игрокам и прописывали максимальные сроки, какие только возможно, вплоть до пожизненного.
Нет, ты, конечно, можешь опять пройти испытание и всё искупить, но теперь оно у тебя будет со штрафом ровно на столько лет, сколько тебе назначил судья. И, кстати, пожизненное не означало невозможность вернуться. Тут Система считала по-своему. За миг до смерти от старости тебя автоматом вернут домой.
Это касалось вообще всех, а не только осуждённых. Согласившийся на испытание рисковал жизнью. Мог умереть от холода, голода, болезней, местных диких животных и ещё более диких хроноаборигенов. Это не считая само собой разумеющихся войн, революций и прочих смут. Но если оставался по ту сторону на всю жизнь, то его возвращали за миг до смерти от старости. Молодым и здоровым, как и было обещано.
Правда, с болезнями было не совсем ясно. Доводилось читать некрологи, когда кто-то умирал от затяжной болезни на девяносто восьмом году жизни? На девяносто восьмом году жизни умирают от этого самого девяносто восьмого года, а не от болезней. Поэтому если вдруг смертельно заболел не в глубокой старости, то всё — испытания не прошёл, а если дотягивал до преклонных лет, то Система тебя возвращала. Опять же молодым и здоровым. Логика Системы в вопросах жизни и смерти оставалась загадкой даже для тех, кто её изучал, как и для тех, кто успешно прошёл испытание.
К счастью, лично мне это не грозит. Десятка в живучести не справится разве что с боевым вирусом инопланетной цивилизации, всё остальное не опаснее насморка.
Глава 7. Новый мир (Изменившееся законодательство)
Глава 7. Новый мир (Изменившееся законодательство)
Ещё один интересный факт. Как я уже упоминал, системные столбы появились во всех населённых пунктах планеты. Причём они не были статичны. Если уходили все жители, то исчезала и стела. Если появлялся новый посёлок, в нём тут же возникала стела. Даже во временных. В крупных городах могло возникнуть сразу несколько таких колонн, если было много желающих пройти испытание.
Особым местом обитания людей являются тюрьмы. Там тоже появились стелы, причём на общих основаниях. Любой желающий мог пройти испытание, а любой попытавшийся этому помешать подвергался наказанию. Стандартному наказанию — объявлялся добровольцем со штрафными санкциями.
Первым надзирателям, пока не выяснилось, что к чему, очень не повезло. Зэки быстро просекли фишку и воспользовались. Орали через решётки, что хотят к столбу. Сразу не выпустишь — и всё, сам туда отправишься. Только радовались они недолго: если официально заявил, что хочешь пройти испытание, то отказаться уже нельзя. А учитывая некоторые особенности, ничего хорошего их не ждало.
Тюрьмы резко опустели. В первую очередь исчезли почти все блатные, которые громче всех орали. Остальные заключённые примерно до половины. Тоже немало.
В данном случае была одна немаловажная особенность. Если пожелавший пройти испытание вдруг оказывался невиновным, то он отправлялся на общих основаниях, как и все. Зато те, по чьей вине он оказался в тюрьме, объявлялись добровольцами. А это судьи, прокуроры, следователи, лжесвидетели, журналисты, с пеной у рта оравшие, что виновен, ну и так далее.
Если же испытание хотел пройти действительно виновный, то штрафные санкции налагались уже на него. Как позже выяснилось, чаще всего испытание увеличивалось на тот срок, на который он был осуждён. Самое главное, если такой всё-таки проходил испытание и буквально через несколько минут возвращался на тюремный двор, то Система считала его полностью отбывшим наказание. Любые попытки задержания карались единственным известным способом.
Невинно осуждённые быстро смекнули, что к чему. Это не только шанс выйти на свободу, но и возможность жестоко отомстить. Да, рискованный, зато единственный гарантирующий справедливость, чем бы это ни закончилось лично для тебя. Виновные почему-то пользовались такой возможностью гораздо реже.
Однако был ещё один интересный нюанс. Даже у нас на Земле в разных странах одни и те же поступки не всегда считаются преступлением. А если и считаются, то наказание за них зачастую очень сильно отличаются. И по чьему уголовному кодексу считать? Не среднее же арифметическое! К тому же Система могла иметь своё мнение, ведь всё то же самое по средневековым меркам тоже не всегда могло быть преступлением. Возникла новая правовая дилемма: чьи законы и мораль должна учитывать Система при вынесении решений?
Что там у нас сейчас считается самым-самым? Пед*филия (в плохом смысле этого слова) и её отражение в кривом зеркале — педоистерия. А как к этому относились в средние века? Да что там в средние, всего пару десятков лет назад.
Первой ласточкой оказалась осуждённая учительница. Из тех, которых соблазнил здоровый лоб-ученик, после чего объявил, что это его соблазнили, и всем рассказывал, какие моральные травмы это ему нанесло.