– Алло, Варвара, я не помешал? – задал он вопрос, окатывая меня ледяной волной холодности, сквозящей в каждом из пяти произнесённых слов.
– Добрый день, Даниэль. Не помешал. Что-то случилось? – не осталась я в долгу.
– Я бы хотел подъехать с юристом в ближайшее время. Где вам будет удобно встретиться?
Я чуть не закатила глаза. Ну что за детский сад?
– У меня дома будет удобно? Через час? Как раз будет немного времени перед тем, как я поеду на смену в паб. И хватит уже выкать. Это не смешно.
Проигнорировав мои последние слова, Загорский ответил:
– Договорились, через час мы будем. Всего хорошего.
Он положил трубку, а я чуть не взвыла от того, какие же порой мужчины идиоты. Но разберёмся мы с этим при встрече, ведь нам есть, что обсудить.
– Ой, Варька-а-а… красивая такая, деловая-я-я, – протянул до боли знакомый голос совершенно пьяного Макса, когда я подходила к подъезду.
Сам без пяти минут бывший муж поднялся со скамьи, на которой полулежал, и двинулся ко мне с осоловевшим взглядом и довольной улыбочкой.
– Гуляев, господи! Зачем тебя-то черти принесли? – простонала я, доставая ключи из сумки.
Он пожал плечами и загородил мне дорогу.
– Ты телевизор смотришь? – задал он вопрос и пьяно хихикнул. – Ну конечно, не смотришь. Только свои эти спортвинные… то есть, спортивные транл… короче, ты поняла, – махнул он рукой.
Я приостановилась. Последняя наша встреча закончилась тем, что Гуляев озвучил желание меня защитить. А если сейчас говорил про телевизор, то, видимо, имел в виду ту самую историю, которую инициировал Даниэль.
– Что тебе нужно? – устало повернулась я к мужу.
Он улыбнулся ещё шире и вдруг выдал:
– Вернись ко мне, а? Сейчас тако-о-ое начнётся. Динку вон посадить могут… Будем жить с тобой, поживать, как раньше…
Я фыркнула.
– Ага, ребёночка твоего растить будем, да? Ну, чтобы тебе удобнее было.
Гуляев покачнулся и пожал плечами. Сведя брови на переносице, он словно бы принялся размышлять, чем мне не угодил его план. Но пока я попыталась обогнуть его и пройти, наконец, к двери, внимание Макса привлекло что-то на противоположной стороне улицы.
– А этот хрен что тут делает? – чуть ли не взревел он, набычившись и, кажется, протрезвев на несколько промилле.
Я мысленно чертыхнулась. До сего момента настолько близкое моё общение с Загорским и наши планы, разумеется, не были достоянием Макса или Хасановых. И, наверное, лучше было бы, чтобы так всё и оставалось до поры. С другой стороны, эта самая пора наступит уже вот-вот.
Я наблюдала, как в немом кино, где сама была главной героиней, как Даниэль замирает. Его взгляд проходится по Максу, и мне становится неуютно от того, какая тьма заполоняет голубые зрачки.
– Ты в порядке? – спросил он издалека, так и продолжая испепелять Гуляева взором из разряда «Тронешь моё – убью!».
– Всё хорошо. Мой бывший муж просто мимо проходил, – отозвалась я каким-то глухим не своим голосом.
– Что этот хрен тут делает?! – заорал Гуляев снова и, опустив голову, ринулся в сторону Загорского и сопровождавшего его юриста.
Последний приостановился, а Дэн так и продолжил шагать к нам. И как только Макс достиг его, просто отступил в сторону. Алкоголь, впрочем, как ему и полагается, сыграл с Гуляевым злую шутку. Он оступился, смешно выставив перед собой руки, после чего улетел в сугроб.
– Чего он от тебя хотел? – спросил хмурый Загорский, поравнявшись со мной.
Я нервно хихикнула.
– Решил перейти на «ты» снова?
Дэн так усиленно делал вид, что теперь он будет обращаться со мной исключительно подчёркнуто-вежливо, что мне хотелось протянуть руку и попытаться разгладить складку, залёгшую между его бровей.
– Идём. Тебе нужно кое-что подписать, Варя. Но не будем об этом здесь. А то придётся мне тебя забрать, чтобы спрятать в безопасном месте.
Взглянув на барахтающегося в сугробе Макса, который то вставал, то поскальзывался и снова падал, я открыла замок на двери и мы втроём зашли в подъезд. Отчего-то слова, сказанные мне Загорским, вызывали ощущения, которые испытывать к лицу юной барышне, а не женщине под тридцать.
Но о них я подумаю… когда-нибудь.
28
– А! Гуляев! Явился, не запылился! – со злобой, которой бушевали чёрные глаза, обратилась к нему Хасанова, стоило только Максу войти в дом.
Он уже ненавидел его – этот особняк. И то чувство, когда казалось, что Динара одним только взором может навести на любого порчу, ненавидел тоже.
– Чего тебе? – ответил без особого интереса.
Макс, не разуваясь, прошёл в ту сторону, откуда слышались какие-то адские звуки. То ли дребезг, то ли треск. Что Хасановы собирались сделать в своём доме? Портал в ад? Эта мысль почему-то совершенно не насмешила. Напротив, показалась наиболее вероятной – аж дрожь по телу прошла.
– Чего мне? – с ненавистью откликнулась Дина. – Ты спрашиваешь – чего мне? После того, как ты снова попёрся к этой своей ненаглядной рыжей ведьме, ты ещё и задаёшь вопросы?
Добравшись до помещения, в котором располагался бассейн, и в котором сейчас Хасановы, видимо, затеяли ремонт, Гуляев приостановился. Всё здесь происходило без его участия. Все вопросы решались без спроса Макса, и это он чувствовал в каждой мелочи. Вот и сейчас вид того, как начали ремонтировать бассейн, навёл его на те же мысли: а почему не поинтересовались у него? Вдруг он приедет уставшим и захочет расслабиться?
Впрочем, никаким уставшим он, конечно, не был. Когда выбрался из того сраного сугроба, в котором барахтался, как глупый воробей, попавший в силки, накидался в баре и поехал сюда. Он нашёл решение – будет бухать до сиреневых соплей. Чтобы когда Динара поняла, насколько он ей мерзок, сама бы попыталась от него избавиться. Даром, что делала она это в основном кардинальными методами.
– Откуда ты знаешь? Следила за мной? – обернулся он к ней, заложив руки в карманы порядком испачканных штанов.
– Именно, – пожала Хасанова плечами. – Следила и буду следить. Какого чёрта поехал к жене? Что там делал Загорский? – посыпались новые вопросы, которые Динара произносила надменным голосом.
Хасановой бы уже спрятать голову в плечи, когда вокруг её персоны затевались такие дела, но нет. Королева просто не может отступить.
– Не твоё дело, – откликнулся Макс.
Рабочие, заметив хозяев, перестали шуметь и теперь раскладывали в ряд коробки с плиткой.
– Это моё дело, Гуляев! – рявкнула Хасанова. – Ты – мой! И дела, связанные с тобой,