Но сейчас — когда она проводила пальцами по ребристому краю его щупальца, когда поднимала на него свои тёмные, настороженные глаза, пытаясь разглядеть то, что скрывалось за маской — он чувствовал только одно:
Жар.
И удивление.
Он не думал, что она окажется… красивой.
Не такой, как привык он.
Не холодной, выверенной, политически выдрессированной красотой его мира. Её красота была живая. Её тёмные волосы, чуть спутанные после сна, блестели в мягком свете. Кожа — золотистая, тёплая, словно хранила в себе отпечаток солнца. А её глаза… большие, искренние — в них не было ни интриг, ни пафоса, ни яда, к которому он привык.
Она была открытой. Не слабой — нет. Просто хрупкой, незащищённой, настоящей.
И он понял — очень медленно, почти с удивлением — что она уже начала разоружать его.
Она позволила ему коснуться себя. Разрешила щупальцу обвиться вокруг её руки. Если бы она знала, как этим щупальцем он когда-то сжал глотку стально-кровного военного генерала — она бы закричала.
Но она не кричала.
Она просто смотрела на него.
Изучала его. И ему это нравилось.
Нравилось, что она прикасается не потому, что обязана. Нравилось, что в её движениях не было фальши, заученной покорности или отвращения. Была осторожность — да. Но не презрение.
Она училась понимать его.
И он — её.
Когда её пальцы скользнули по мягкой внутренней стороне щупальца, он выдохнул — тихо, глубоко, так, что сам услышал свой звук. Его щупальце чуть сильнее сжалось вокруг её руки, подтягивая её ближе — не пугающе, но притягивающе, будто ставя метку.
Он мог взять её сейчас.
Одного движения было бы достаточно.
Но он не стал.
Пока — нет.
А пока, он отпустил её медленно, позволяя щупальцу соскользнуть с её кожи, как капля воды.
Сделал шаг назад и посмотрел на неё. На то, как быстро поднимается её грудь. На тепло, что расплывалось по её лицу.
Она ещё останется невинной.
Но не нетронутой.
Не теперь.
Глава 12
Он оставил её с тихим звуком на своём странном, мелодичном языке — мягкие слоги, низкие, вибрирующие, как отголосок далёкого прибоя. Леони не понимала смысла, но тон был… необычайно тёплым.
Почти как прощание.
Или обещание.
Его пальцы снова коснулись её лица — нежно, как будто запоминая её кожу.
А затем щупальце — скользнувшее по её руке, обвившее запястье одним плавным, тёплым витком, будто оставляя метку тепла, прежде чем отстать.
И он исчез.
Дверь в её покои сомкнулась бесшумно, оставив Леони стоять посреди комнаты, сердце всё ещё бьющееся в беспорядочном ритме.
Она выдохнула нервным смешком. Даже сама не понимала, что именно её рассмешило. Скорее всего — состояние собственной головы.
ЧТО это вообще сейчас было?
Она дошла до низкого дивана почти на автомате и опустилась на него тяжело, чувствуя, как дыхание выходит из неё рывком. Ноги казались не её. Кожа до сих пор хранила отпечатки его касаний — горячие, обволакивающие, странно ласковые.
Не было угрозы.
Вот это — самое необъяснимое.
Он мог причинить ей боль. Мог силой удержать, подчинить, подавить — за долю секунды. В нём было слишком много силы, чтобы сомневаться.
Но он не сделал ничего из этого.
Он прикасался к ней так, будто держал что-то ценное. Что-то, чем восхищаются. Что-то, что выбирают. И она не остановила его.
Боже… да она и не хотела останавливать.
Пальцы сами собой сжались у неё на коленях. Щёки вспыхнули жаром.
Но это тёплое, почти головокружительное ощущение быстро стало растворяться — уступая место холодному, настойчивому стуку реальности.
Не будь дурой, Леони.
Она находилась за многие световые годы от дома. Она не знала, в каком секторе, на какой станции, под чьим небом. Она не могла прочитать ни одного символа на стенах. Не умела говорить. Не могла задать вопросы и не могла понять ответов.
Он привёз её сюда. Он купил её.
И да — он дарил ей мягкую постель, одежды из неземного шелка, еду, достойную межзвёздных империй… но это не меняло сути.
Она была чьей-то собственностью.
Чужим приобретением.
Возможно даже питомцем.
Взгляд поднялся к прозрачному пологу над кроватью. Её окружала красота, о которой она и мечтать не могла. Но именно это делало её положение ещё тяжелее.
Она никогда не чувствовала себя такой… загнанной.
Она подтянула колени к груди, обхватила их руками, уткнувшись подбородком, и долго смотрела на светящиеся стены.
Можно ли ему доверять?
Она его не знала.
Да, он был нежным. Осторожным. Но это не стирало памяти о шок-ошейнике. О клетке. О том, как первый страж почти убил её нажатием кнопки. Она всё ещё не имела ни малейшего понятия, зачем она ему.
А может, всё это — мягкая подготовка. Инстинктивное ухаживание хищника перед тем, как…
Холодный страх медленно поднялся в груди, как прилив.
Она скучала по Альфи. По его маленькому тёплому телу, которое всегда прижималось к ней ночью. По квартире в Лондоне. По больнице, по коллегам. По белым стерильным стенам операционного. По голосам. По шуму.
По своей жизни.
Глаза защипало, но она резко моргнула.
Нет.
Не сейчас.
Нельзя позволять себе развалиться.
Сейчас нужно думать чётко. Холодно. Если она провалится в отчаяние сейчас — она из него уже не выберется.
По крайней мере, Кариан был не чудовищем, которого она себе представляла.
Пока нет.
И сколько бы она ни боролась с этой мыслью…
В нём было что-то. Что-то беспокойно-притягательное. Что-то, от чего её кожа вспоминала его пальцы… даже когда разум требовал держаться подальше.
Она будет играть по правилам. Пока.
Пока не узнает больше.
Пока не найдёт способ выжить.
И, может быть… однажды — вернуться домой.
Глава 13
Звёзды вытянулись в длинные серебристо-фиолетовые нити, когда Велтра пронзила ткань пространства, входя в червоточину, словно клинок в скользящую по шелку прорезь. Кариан стоял у центральной консоли, погружённый в безмолвие, его руки в чёрных перчатках покоились на панели управления.
Ритм сердцебиения корабля совпадал с ритмом его дыхания.
Люксар был близко.
Прошел целый цикл с того момента, как он покинул свой доминион. Он ненавидел отсутствие — ненавидел позволять врагам даже иллюзию того, что его нет. Но когда до него дошли слухи о человеке… что-то древнее, неприручённое, бессильно подавляемое цивилизацией маджаринов, проснулось в нём.
Любопытство.
Жажда.
И теперь — обладание.
Она была его.
Не по закону. Не потому что он выиграл её на торгах. Гораздо глубже. Он чувствовал это в своей крови — в той первобытной части себя, которую цивилизация маджаринов столетиями пыталась усмирить.
С той самой секунды, как они соприкоснулись — когда её мягкая, дрожащая ладонь скользнула по его коже, а глаза пытались найти смысл под его маской — он думал о ней.
Снова и снова переживая этот момент.
Её тепло.
Её запах.
Её внимательные, мягкие глаза.
Кариан сжал челюсть, усилием воли гася нарастающее пламя внутри.
Нет.
Пока нет.
Он не хотел напугать её.
Её невинность — не слабость, а редкость. Возможно, самое редкое, что ему встречалось. Она не была испорчена играми межзвёздных дворов и привычкой к предательству.
Он хотел её доверия.
Он хотел, чтобы она сама захотела его.
Его мысли оборвал мягкий звук открывающихся дверей.
Вошёл Темиан — его старший помощник, единственный, кто имел право вторгаться в этот зал без предварительного вызова. Он низко поклонился, ткани синего одеяния разлились по обсидиановому полу.