– Ну хоть так! – выдохнул Хиротоши. – Будет дополнительная реклама для нашего бара. Теперь сюда повалят еще и потомки самураев. А они, кстати, очень неплохо устроились в современной Японии, насколько я знаю. Надо, наверно, сменить тогда визитки и добавить сбоку от имени золотую катану. Хоть и не мое это…
Хиротоши брезгливо передернул плечами, а Рэн с Асахи хохотали, не в силах остановиться.
– Перестань, старый черт, – еле выговорил Асахи, задыхаясь от смеха.
– Тоши, ты гений бизнеса, – сквозь смех выдавил Рэн.
– Всему вас надо учить, дети! – махнул он рукой. – Но вы не понимаете, с чем связываетесь…
Хиротоши поспешил к двери: с улицы уже доносились голоса гостей.
Рэн вдруг спросил, глядя на Асахи:
– Ты ведь не всерьез это воспринимаешь, правда?
Асахи не сразу понял, о чем он. В голосе друга не было ни тени шутки.
– Нет, я, конечно, очень благодарен тебе, что ты вытащил меня из рук этих… традиционалистов, – Рэн чуть улыбнулся, увидев недоумение. – Моих родственников, я имею в виду. Теперь я хотя бы двигаюсь вперед, в будущее. – Он словно подбирал слова, а потом сказал уже другим, твердым тоном: – Но ты как будто идешь мне навстречу.
– Что ты имеешь в виду? – в голосе Асахи прозвучала резкая нотка.
– Чего ты так вцепился в этот меч? – Рэн тихо усмехнулся, стараясь разрядить напряжение, которое явно ощущалось. – С рыбным ножом ты мне нравился больше. Тем более у тебя есть именной, от самого Короля.
– А, ты об этом… – Асахи выдохнул, уголки губ чуть дрогнули.
– И гости эти, самураи или кто они там. Они по-прежнему лишь гости, ничего большего. Главное же – наши блюда…
– Рэн-сан, – раздался рядом встревоженный голос, один из поваров прибежал с кухни. – Не можем выпустить блюдо в зал, пока вы не посмотрите. Гости жалуются, что задерживаем заказ…
Рэн развернулся и, повинуясь профессиональному инстинкту, убежал на кухню, где вовсю кипела работа и скопились блюда, которые требовалось оценить его взглядом.
Асахи остался один. Звук шагов затих, но в воздухе будто повис незавершенный разговор. Меч лежал на подставке, словно молчаливый свидетель. Рэн был прав… слишком прав.
В пятницу, ровно к пяти вечера, в час, обозначенный в сердце хризантемы, на четыре высоких стула у барной стойки неторопливо уселись солидные мужчины. Дорогие деловые костюмы сидели безупречно, галстуки подобраны с той тщательностью, что выдает людей, привыкших к официальным приемам и встречам за закрытыми дверями.
Они не переговаривались, лишь обменялись короткими взглядами. Вскоре стало ясно – прибыли две делегации по два человека в каждой. Манеры, осанка и сдержанная уверенность выдавали представителей не просто делового мира, а людей, чье слово весит больше, чем цифры на любом банковском счете.
– Как ты догадался, что понадобится четыре места? – Хиротоши старался говорить как можно тише. – Ведь печатей две.
– Никогда самурай, а уж тем более даймё, не являлся на встречу один, – шепотом пояснил Асахи. – У них всегда есть свита, советники, родня… Самураи – явление семейное. Они никогда не работают в одиночку. Нам повезло еще, что их всего по двое пришло с каждой стороны.
Через несколько часов, когда ужин подошел к концу и гости один за другим поднялись из-за стойки, Асахи отошел от разделочного стола, чтобы лично проводить их. На выходе он поклонился каждой паре, произнося вежливые слова прощания и благодарности, как того требовал этикет. Последний из мужчин немного задержался у дверей, словно забыл что-то внутри зала. Он ответил поклоном и сделал шаг навстречу Асахи. В руках у него показалась узкая коробочка из черного лакированного дерева. Гость держал ее так, как в Японии держат предметы особой ценности, – обеими руками, чуть приподняв, с легким наклоном в сторону получателя.
Асахи принял коробочку так же вежливо, обеими руками, слегка поклонившись в ответ, но убирать или рассматривать ее не спешил. Он продолжил стоять у дверей, глядя вслед гостям. Асахи задумчиво наблюдал, как те неторопливо и церемониально обменивались поклонами. В каждом движении – выверенная пауза, точный угол, сдержанный взгляд – читалась высшая школа, в которой воспитывают не просто чиновников, а носителей старых традиций власти.
«Высокие государственные чины», – без сомнений определил Асахи. И всё же что-то в их манере держаться, в достоинстве, что обрамляло каждый жест, говорило о еще большем. Он поймал себя на мысли: в его заведении встретились не просто политики или бюрократы, а потомки древних самурайских кланов – и всё благодаря обряду, о котором он прочитал в дневниках Токиари…
– Золотая? – вполголоса спросил Хиротоши, как и Асахи, наблюдавший за тем, как обменивались поклонами важные гости на улице.
– Что? – рассеянно откликнулся Асахи, не отрывая взгляд от мужчин.
– Ручка, говорю, золотая? – уточнил он, кивая на черную коробочку. – Интересно же!
Асахи поднял ее повыше, прочитал надпись на крышке: «Parker».
– Теперь вместо мечей у них вот это, – проворчал Хиротоши. – Махнет такой чиновник стальным пером, и начинается война. Хорошо, если торговая, а не настоящая.
Глава 6
Поздно ночью, вернувшись в скромную комнату в Одзи, которую он снимал уже много лет, Асахи долго не мог сомкнуть глаз. Здесь, среди потертых татами и мирного гула далеких поездов, жизнь казалась простой и лишенной всякого блеска. Но стоило мыслям вернуться к вакидзаси, переданному ему Кимитакэ, мир вокруг переставал быть тусклым и словно оживал в новом свете.
Он размышлял о том, как странно меч переплелся с его судьбой. Именно после того импровизированного представления для шумной компании молодых людей, потребовавших «шефа-самурая», бар впервые пережил настоящий наплыв гостей. Случайность, но именно она стала переломом. Меч принес заведению славу, а ему самому подарил уверенность. Защитил его.
Думая об этом, он ясно ощущал в ладонях тяжесть клинка. Это было не то же самое, что держать кухонный нож. В настоящем мече жила память веков. Каждый взмах отзывался внутренним эхом, будто он являлся продолжением стали, выкованной когда-то мастером. Нож мог переходить из рук в руки, меняя хозяев. Меч же был иным: хозяев он не менял – он их терял. Древний клинок жил собственной судьбой, словно тянул за собой нить времени, связывая прошлое с настоящим. Асахи всё яснее чувствовал: случайностей рядом с ним не бывает. А теперь еще и ожившая история из дневника Токиари, когда отпрыски самурайских семей, по сути, современные самураи, собрались в его суши-баре, точно следуя древнему закону Эдо. Такое уже не могло быть простым совпадением.
Вакидзаси