Красавица.
Прямо такая, что только хватать и в ЗАГС.
- Ага. Она пару раз, а батя, так каждый день, - Алекс качнул ногой. – Всё втирает, как он мне жизнь устроит. Что, мол, образование там и прочее…
Он сморщил нос.
- А ты? Он и вправду может дать больше, чем я, - признавать это было больно, но деньги, полученные при увольнении, таяли и куда стремительней, чем Зинаида предполагала. Работа не находилась. А та подработка, которую получилось отыскать в сети, конечно, что-то да приносила, но этого ведь не хватит. – Хорошее образование. И дом нормальный. Такой, в котором крыша не будет протекать. И телефон получше. Комп купит. Научит…
Алекс фыркнул и посмотрел, как на глупую.
- Мам, он сказал, что Сашку надо сдать в интернат и забыть. Что она всё равно обречена, а ты неразумно тратишь ресурсы… как это он выразилась так… а! Тратишь ресурсы на дефективное потомство. Сам он придурок дефективный! И бабка не лучше, хотя она ничего такого не говорила, но всё равно ей Сашка не нужна. И вот чему они меня научить могут, а?
- Сашку я никуда не сдам. Мы можем договориться. Ты будешь с ними жить. Я с Сашкой.
- Не, мам, - Алекс мотнул головой. – Вот вы вроде взрослые, умные, а простого не понимаете…
- Чего?
- Нас нельзя разделять.
- Почему?
- Потому что нельзя.
И поглядел так, что стало очень-очень стыдно. Но Зинаида же не специально это. Она ведь действительно ради него старается, но… теперь все её старания показались глупостью несусветной.
- Пойдёшь со мной? К соседям?
- Ну… - Алекс задумался, потом мотнул башкой. – Не-а. Вы там взрослые. Я лучше с Сашкой побуду.
В Сашкиной комнате было сумрачно. Солнечный свет, пробиваясь сквозь плотные шторы, лежал на полу узкой полоской золота. И Сашка, устроившись рядом, глядела на эту полоску. Но при том жевала бутерброд. Ломоть Алекс отрезал щедро, и варенья налил от души. Но Сашка всё одно умудрялась есть очень аккуратно.
Зинаиде виден был затылок, и пробор, и две косички, заброшенные за спину.
- Это я, - сказала она, хотя Сашка точно поняла, что это именно Зинаида. Она всегда чётко и ясно улавливала, кто идёт.
На голос Сашка повернулась.
- Как день?
Пожатие плечами. И значит, вполне даже неплохо. Было бы плохо, Сашка вовсе не вылезла бы из постели. А раз вылезла, то ничего не болит.
- Мне можно сесть?
Секундная пауза. И кивок.
А потом протянутая рука. Молоко? Закончилось. Чтоб… надо было не в теплицу, а в магазин идти.
- Сейчас посмотрю. Там осталось немного.
Или купить вчера сразу две бутылки. Но показалось, что не дотащит. Магазин на другом конце деревни, а ещё нужен был батон, и хлеб, и макароны, сахар с солью. А две бутылки молока – это на килограмм больше, чем одна.
Впрочем, молока осталось ровным счётом на кружку. И Зинаида с облегчением выдохнула.
А ведь Сашка редко выпивала столько. Наоборот. С каждым днём она ела всё меньше, а порой и вовсе приходилось уговаривать. И уговаривал именно Алекс. Тут же вот сама.
Сашка сидела на том же месте, на котором Зинаида её оставила. И батон почти доела, а теперь презадумчиво облизывала пальцы. И наверное, если включить свет, она бы казалась совсем обычным, разве что чрезмерно худым ребенком. Но свет Зинаида не включала.
- Будешь? Не передумала?
Кивок. И качание головой. И тонкие пальцы осторожно принимают кружку. Сашка жмурится, делая глоток.
- Завтра ещё купим. Алекс…
- Не отдавай, - голос Сашки звучал сипловато. – Нельзя.
- И не собираюсь.
Кивок. И Сашка повернулась к окну. Она не убрала штору, но слегка сдвинула в сторону.
- Там новый сосед, - пояснила Зинаида, хотя её и не спрашивали. Но сидеть и молчать было невыносимо. – Он крупный, но, кажется, спокойный. Меня в гости пригласили. Хочешь?
Сашка покачала головой.
- И мне идти не обязательно.
- Обязательно, - возразила Сашка и повернулась. На узком бледном лице её глаза казались особенно огромными. – Иди.
И прозвучало это почти приказом. Правда, Сашка словно испугалась и поспешно втянула голову в плечи, но не отвернулась. Значит, для неё это действительно важно. Хотя и странно, конечно. Раньше она особого интереса к людям не проявляла. А тут…
- Схожу, - пообещала Зинаида. – Ненадолго. Тем более неудобно так получилось. Но Алекс будет тут, и если вдруг почувствуешь, что тебе плохо, зови.
- Иди. Хорошо. Он.
Сашка чуть задумалась, пытаясь сформулировать мысль, и, задумавшись, слизала каплю молока с края чашки. Видно было, что и недолгий этот разговор сильно её утомил. А потому она лишь вздохнула и сказала:
- Он сильный. Помочь.
- Чем?
- Иди. Спать. Хотеть.
Она отставила пустую чашку, повернув ручкой к окну, а потом улеглась, прямо на ковре. И зажмурилась, когда Зинаида набросила на плечи одеяло.
То самое, любимое, с котятами.
- Ой, а вы пришли! – то ли удивилась, то ли обрадовалась соседка. Она переоделась и в коротких драных шортиках да необъятной майке, в которую могла бы завернуться, выглядела обыкновенным подростком.
И косички с вплетенными разноцветными прядками, вполне вписывались в образ.
- Извините, я… - подумалось, что зря Зинаида пришла. Приглашение это.
Из вежливости сделали. А Зинаида приняла всерьёз.
- Нет, нет, - девушка поспешно ухватила Зинаиду за руку и потянула. – Это я заубиралась, вот и время пропустила! Ужасно! Мне так неловко…
- Я могу завтра…
- Не стоит! Вы идите, - Хиль развернула Зинаиду. – Там дядя на кухне. Я сейчас на стол накрою, а вы, пожалуйста, помогите ему… он такой беспомощный иногда!
Зинаида моргнуть не успела, как оказалась на этой вот самой кухне. Она и в прежние времена не отличалась размерами, теперь и вовсе будто усохла.
Из-за Рагнара.
Он занимал почти всё свободное пространство. Обряженный в чёрную майку и широкие военного кроя штаны, беспомощный по словам Хиль мужчина стоял, задумчиво глядя на буханку хлеба. В одной руке он держал внушительного вида топор. В другой – нож, но не кухонный, а какой-то вот… театральный? Длинный, сужающийся к краю и с красным камнем в навершии рукояти. Рагнар вздохнул и одним ударом клинка пригвоздил буханку к доске. Взлетел и опустился топор, рассекая буханку пополам. Но следом, печально