В её взгляде был… шок.
— Ты… пощадила меня, — хрипло сказала она. — Ты…
— Ты не мой враг, — прошептала Леони. — Но если ты ещё раз поднимешь на меня руку — я не остановлю его.
Нуак сжала челюсть и коротко кивнула. Не благодарность — но признание.
Кариан ничего не сказал. Потом подошёл и снова обнял Леони, прижимая к себе, его губы коснулись её лба.
После этого он шагнул к Нуак — вырос над ней, огромный и властный.
— Ты совершила измену, — произнёс он, вернувшись к холодному, торжественному тону Марака. — Ты покусилась на ту, кто под моей защитой.
Нуак подняла голову.
И тихо сказала:
— Она меняет тебя.
Кариан ответил мгновенно:
— Да. Меняет.
Он взмахнул рукой.
В комнату вошли двое Йерак — молчаливые, в масках, напряжённые. Он указал на Нуак.
— Заберите её. Она останется жива. Её допросит Совет. И она ответит за содеянное.
Стражи подняли её и вывели из комнаты. Леони смотрела ей вслед, ощущая, как сердце всё ещё бьётся в бешеном ритме.
Кариан вернулся к ней, обнял, обвил своими тёплыми, живыми щупальцами.
— Я бы убил её ради тебя, — тихо сказал он, коснувшись губами её лба. — И, возможно, всё ещё убью. Но пока… твоего слова достаточно.
Она прижалась к нему — дрожащая, но почему-то спокойная.
И впервые она осознала: его сила — это не только разрушение.
Это способность выбирать, а не разрушать.
И именно она стала причиной того, что он сделал этот выбор.
Глава 41
Гул корабля вибрировал под босыми ступнями Леони, ровный, почти убаюкивающий. Она стояла у смотровой панели, глядя в бесконечную россыпь звёзд — острые иглы света на бархатной черноте космоса. Впереди же клубился червоточный вихрь, огромный, живой, переливающийся иридисцентными оттенками, как шторм, сотканный из энергии.
Этот корабль — металлический левиафан, украшенный биолюминесцентными сплавами и живыми линиями светящегося металла — был создан для путешествий, которые человеческая цивилизация ещё столетиями не сможет осилить. Люди Кариана действительно были очень продвинутыми. И крайне немногими из тех, кто умел входить в эти яростные разломы пространства и выходить целыми.
Они скоро будут на Земле.
Мысль казалась нереальной.
Леони оторвалась от панорамного окна и повернулась.
Кариан сидел на широком ложе-троне, расположенном в центре его личных покоев. На нём были свободные шелковые одежды цвета ночи, лёгкие, струящиеся, подчеркивающие мощь его тела. Голубые узоры на груди мерцали едва заметно — спокойным, глубоким ритмом. Его щупальца были расслаблены: одни обвивались вокруг основания трона, другие лениво касались тёплого пола.
Это было убежище Марака.
Сюда не входил никто.
Кроме неё.
Он наблюдал за ней, взгляд спокойный, но внимательный.
— Ты молчишь, — произнёс он тихо.
Леони подошла к нему и села рядом, подобрав под себя ноги.
— Просто думаю о Земле, — прошептала она. — Никогда не думала, что увижу её снова.
Он протянул одну из крупных щупалец и мягко обвил её талию, подтягивая ближе — так естественно, будто её место всегда было здесь.
— Расскажи мне о ней.
Она положила голову ему на плечо.
— Она красивая. В самом буквальном смысле. Голубая, зелёная, живая. А мой город — Лондон… шумный, тесный, но в этом есть своя прелесть. По утрам пахнет свежим хлебом и выхлопами. Воздух холодный. Люди всё время куда-то бегут.
— А сами люди? — спросил он.
— Люди… сложные. — Она слегка усмехнулась. — Большинство — добрые. Они хотят любить, хотят близости. Но есть и другое: боль, бедность, преступность. Люди причиняют боль просто так. Есть войны, ненависть, эгоизм. Мы… хаос, если честно.
Кариан замолчал на мгновение, его взгляд стал далеким.
— Вы окружены несовершенством и всё равно находите красоту, — сказал он тихо.
— Да. — Леони чуть улыбнулась. — Нас делает людьми именно несовершенство. Из трещин выходит свет. Там наши чувства. Наше искусство. Наша любовь. Даже наша ярость.
Он нахмурился едва заметно.
— На Люксаре я построил порядок. Навёл мир силой. Исключил хаос. Преступности почти нет. Голод исчез под давлением. Но… иногда я думаю, что мы потеряли нечто важное.
— Ты жалеешь об этом?
Он покачал головой.
— Нет. Это было необходимо. Без этого Люксар давно бы разорвали внутренние войны. Йеракам нужен был жёсткий правитель. Но…
Она подняла взгляд.
— Но?
— Я смотрю на тебя, — произнёс он медленно, — и вижу то, что моему миру недостаёт. Эмоции. Несдержанность. Хрупкость. Вы стремитесь чувствовать, даже если это больно. И это… начинает казаться мне сильнее, чем контроль.
Леони коснулась его щеки кончиками пальцев — осторожно, почти благоговейно.
— Ты не тот, кем я считала тебя в начале, — прошептала она.
Он поймал её ладонь, прижал к губам.
— И ты тоже. Ты была вещью. Теперь… ты нечто большее.
Корабль дрогнул.
Пространство за окнами закрутилось в бешеном вихре.
— Мы входим в червоточину, — спокойно сказал Кариан.
Она придвинулась ближе, и они вместе смотрели, как космос сгибается, ломается, превращаясь в поток света и тени.
Они сидели в тишине, пока сама ткань пространства вокруг них раскручивалась в безумие.
И через всё это она держалась за него — за того, кто когда-то украл её…
…и кто теперь становился тем, кого она однажды могла бы выбрать сама.
Глава 42
Звёзды исчезли.
Леони прижала ладонь к холодной поверхности смотрового стекла — но впереди не было ничего, кроме вихрей света и нереальных теней. Червоточина представляла собой коридор хаоса: пространство искривлялось и кричало, законы физики завивались в сверкающий шторм, который пульсировал вокруг их корабля, словно живое существо.
Она сглотнула. Горло было сухим. От этого вида её мутило, словно её бросало в бездну, где невозможно различить вверх и низ.
— Это не настоящее, — прошептала она себе. — Просто свет. Просто движение.
Сзади её обхватили крепкие руки. Леони вздрогнула — хотя должна была ожидать этого. Она всегда чувствовала его раньше, чем он прикасался: тихое, плотное присутствие, словно изменение гравитации, от которого сердце делало лишний удар.
— Не бойся, — проговорил Кариан, его голос мягко вибрировал у самого уха.
Она откинулась назад, позволяя ему забрать её в крепкие объятия. Его тепло стало якорем посреди космического безумия. Один из крупных щупалец скользнул по её бедру, притягивая ближе. Другое обвило её руку, лёгкое, уверенное касание.
— Я никогда не видела ничего подобного, — призналась она.
— Я видел, — ответил он. — Много раз. Пока ты со мной — ничто не причинит тебе вреда.
Она подняла голову, заглядывая в его лицо.
— Ты совсем не