Будто она что-то замышляет. Выжидает.
Или… жалеет о том, что произошло между нами.
— Её прошлое всё ещё покрыто мраком, — произносит Тэйн, лоб хмурится сильнее. — Мы толком не знаем, что она пережила в Центре Перевоспитания.
— И пока не узнаем, мы не сможем ей помочь, — соглашается Чума, голос тяжёлый, почти виноватый.
Тэйн долго молчит, взгляд уходит куда-то вдалеке. Потом он выдыхает — устало, тяжело, будто из самых глубин груди.
— Раз уж я всё равно еду в столицу, загляну в Центр, — говорит он. — Посмотрю, что можно вытащить.
Меня накрывает волна ярости при одной мысли об этом месте и о том, что Айви там пережила. Я видел его всего раз, когда мы проезжали мимо в городе. Снаружи он выглядел куда лучше любого строения во Внешних Землях. Да и лучше большинства в самой столице.
Но не все тюрьмы очевидны. Даже представить не могу, что она там пережила — запертая, одинокая, на милости этих ебанутых ублюдков.
Я не ангел, но есть черта, через которую я не переступлю.
Вредить омеге.
И я знаю одно: что бы они ни сделали с ней, какие бы шрамы ни оставили на её теле и душе…
Мы заставим их заплатить.
Мы сожжём эту грёбаную дыру дотла и посыплем землю солью, чтобы от неё ничего не осталось — кроме пепла и горьких воспоминаний.
Тэйн отодвигает стул, его лицо становится сосредоточенным, решительным.
— Валек, Чума — вы двое поедете на рынок. Узнайте, что сможете.
Валек бесится, что ему назначили няньку, но не спорит, когда Чума идёт за ним к двери. Только косится зло и бормочет под нос россыпь вриссийских ругательств, перемежающихся словом «птица».
Чума бросает на меня быстрый взгляд — будто хочет что-то сказать, но передумывает. Я смотрю им вслед, стараясь делать вид, что мне не особо интересно.
— Виски, Призрак, вы остаётесь здесь с Айви, — продолжает Тэйн. — Обезопасьте её. И постарайтесь разговорить, если получится.
Последние слова — явно для меня одного. Призрак — это воплощенное закрытой книги. Уверен, у него там внутри пусто, как у чистого листа, но кто его знает. Я отдаю пародийный салют, ухмылка дёргает уголки губ:
— Есть, капитан.
Призрак только рычит — звук, который может означать всё что угодно: от согласия до желания вырвать кому-нибудь горло. С ним это всегда лотерея.
Да и с нами всеми, если уж честно.
Я откидываюсь на спинку стула, а мысли уже несутся вперёд. Нужно придумать, как достучаться до Айви, как пробить те стены, что она выстроила вокруг себя. Легко не будет — это ясно. Она пережила слишком многое, и доверие после такого даётся тяжело.
Но если я в чём и хорош, так это в упорстве.
И, чёрт возьми, я не позволю ей ускользнуть от нас.
От меня.
Блядь.
Я никогда не цеплялся. Проще держать всё на лёгком флирте, без обязательств. Так безопаснее. Чище. Но Айви… она другая. Она залезла под кожу так глубоко, что я уже не могу этого игнорировать.
Нравится мне это или нет.
В ней есть что-то такое — сила, спрятанная под ранами, и уязвимость, которую она прячет, как нож в рукаве. И это зовёт ко мне на каком-то примитивном уровне, бьёт сильнее любого инстинкта. Я хочу защищать её. Укрыть от всего дерьма этого мира, который норовит выжать из неё последние искры.
И да, ладно — я хочу заставить её улыбнуться. Хочу услышать её смех. Хочу увидеть, как в её морских глазах вспыхнет настоящая радость, а не боль и страх.
Это будет нелегко. Возможно, она снова меня укусит. Возможно, ещё раз зарядит коленом в живот.
Но я знаю одно: она стоит того.
Стоит того, чтобы за неё драться. Стоит того, чтобы за неё проливать кровь. Стоит того, чтобы за неё умереть, если понадобится.
Я встаю, тяжело ступая по бетонному полу, направляюсь к выходу. Призрак идёт рядом — огромная жуткая тень, излучающая злобу почти материально.
Мы идём по извилистым коридорам бункера, и прямо перед поворотом Призрак отделяется, сворачивая в другую сторону — делать… ну, что бы он там ни делал, когда мы не на миссиях. Он бросает взгляд через плечо, ледяные глаза скользят туда, где Айви снова заперлась от всего мира, и на секунду мне кажется, что он передумает.
— Ты с нами, здоровяк? — спрашиваю я.
Он колеблется. Потом едва заметно качает головой и уходит, ступая, как переросшая чёрная пантера.
Может, он и прав.
Мне, наверное, стоило бы постучать и сказать Айви, что ближайшие пару дней здесь будем только она, я и Призрак… но что-то подсказывает, что ей сейчас лучше дать немного пространства.
Она всё равно узнает достаточно скоро.
Глава 6
ВАЛЕК
Выжженная пустыня тянется перед нами, бесконечный массив обугленной земли и искорёженного металла, насколько хватает глаз. Воздух горячий и сухой, каждый порыв ветра хлещет по открытой коже, поднимая клубы песка и ядовитой пыли.
Рядом со мной идёт Чума, как будто его хребет сделан из стали — ровно, упрямо, будто сама пустыня ему нипочём. Даже с закрытым шарфом лицом я чувствую исходящее от него недовольство.
Мы оба сменили свои фирменные маски и шарфы на более неприметные закрывающие повязки от ветра и токсичной пыли, но он всё равно умудряется выглядеть чертовски аристократично.
— Ты уверен, что этот подпольный рынок вообще существует? — его голос глухо звучит из-за ткани, но презрение пробивается даже сквозь это. Как и его бледные глаза, и нахмуренные брови. — Потому что всё, что я вижу, — это безжизненная пустошь, годная разве что для мертвецов.
Я фыркаю, поправляя тёмные защитные очки. Как будто я бы повёл нас в эту адскую дыру просто так, по прихоти.
— Он здесь, — уверяю я, оглядывая изувеченный ландшафт. — Ещё немного.
Чума что-то бормочет себе под нос — слишком тихо, чтобы разобрать. Но прекрасно представляю, какие именно ругательства он там проглатывает. Самодовольный ублюдок никогда не одобрял мои методы или моё прошлое.
Будто он у нас такой святой.
— Знаешь, если устал, можем сделать привал, — бросаю я с усмешкой. — Дать тебе отдышаться, принцесса.
Он мгновенно напрягается, сжимая кулаки в перчатках.
— Я в порядке, — огрызается он, ускоряя шаг. — И не называй меня так.
Я низко усмехаюсь. Задевать Чуму — одно из моих любимых развлечений. Мрачные