— Краже зарплаты? — переспросила я.
— О да. Если эти мальчики работали по контрактам с нарушениями, им полагается компенсация с процентами. За столетия, я полагаю. — Улыбка бабушки стала хищной. — Мы выжмем из Санты всё до последнего. А теперь — кто хочет кофе? Ночь будет длинной.
— Я тоже с вами, — вскочила мама.
Кэнай усмехнулся:
— Хорошо, что нас трое.
Глава 24
Я ехала верхом на Кэнае, пока мы летели к библиотеке. Ночное небо было идеально чистым.
Бабушка Роз сидела боком на Алекси — совершенно прямо, с королевской осанкой, — а мама цеплялась за Таймура изо всех сил. Через связь я чувствовала, как Кэнай тихо смеётся.
— Прости за семью. Я знаю, они могут быть… ну… слишком.
Кэнай фыркнул, и через связь на меня накатила волна тепла — словно тёплое объятие. Мы снижались к древнему лесу, ели которого были тяжёлы от снега, чуть быстрее, чем, как мне казалось, было необходимо. Когда Кэнай резко затормозил, ветер хлестнул вокруг, и меня буквально сдуло с его спины. К счастью, я приземлилась в ближайший сугроб.
В следующую секунду белые волосы и серебряные глаза Кэная заслонили собой звёздное небо.
— Вот что такое семья, Сильви. Слишком. Но видно, как сильно они тебя любят.
Я и сама не знала, настолько ли очевидна моя неуверенность, но губы сами искривились в сомнении. Кэнай тихо цокнул языком и наклонился, прижимаясь губами к моим.
— Я вижу, откуда у тебя этот огонь. И сейчас он нам нужен больше, чем когда-либо.
Он поцеловал меня снова, и мы прижались друг к другу прямо в снегу. Я растаяла рядом с ним, позволяя его теплу дать мне короткую передышку перед тем хаосом, в который мы собирались войти.
А потом вдруг Кэнай полетел назад по воздуху.
— Достаточно.
Алекси схватил его за спинку куртки и практически швырнул в сугроб.
— У нас есть работа. И вы оба уже по уши в снегу.
Кэнай вынырнул, отплёвываясь, его белые волосы были усыпаны свежим порошком.
— Не обязательно было меня бросать!
— Ты бы сам не остановился, — сухо ответил Алекси, но я заметила едва уловимое подёргивание его губ.
Таймур подбежал, явно развлекаясь.
— Алекси просто нервничает. Боится, что бабушка Роз загонит его в угол в библиотеке.
— Она по дороге спрашивала про его тренировочный режим, — с восторгом добавил Кэнай. — Три раза.
— Ей восемьдесят два! — лицо Алекси вспыхнуло над бородой.
— Восемьдесят два, и, судя по всему, вкус у неё всё ещё отличный, — заметила я, стряхивая снег с пальто. — Хотя должна предупредить: она очень… настойчивая. Это касается не только работы.
Алекси выглядел по-настоящему встревоженным.
— Ты ведь не шутишь.
— Она уже спросила, не свободен ли твой отец.
— Мне нужно быть где-то ещё, — запаниковал Алекси. — Очень далеко. Возможно, обратно в Финляндию.
Таймур поймал его за руку, прежде чем он успел сбежать.
— О нет, здоровяк. Не говори, что боишься маленькой старушки.
— Твоя бабушка пугает меня больше, чем Йольнир, — пробормотал Алекси, пока мы направлялись к библиотеке.
— Умный мужчина, — усмехнулась я, продевая руку ему под локоть. — Так и должно быть. Но не волнуйся, я тебя защищу.
— Защитишь меня? — он посмотрел на меня с недоверием. — Ты в два раза меньше.
— Зато помни — у меня есть когти.
Я подмигнула, и румянец на его щеках расползся ниже, по шее, когда я сжала его бицепс.
Мы подошли ко входу в пещеру, где нас уже ждали мама и бабушка. Бабушка Роз совершенно без стеснения разглядывала Алекси с ног до головы.
— Я передумал, — выпалил он. — Финляндия. Немедленно.
Таймур и Кэнай схватили его за плечи с двух сторон.
— Ну уж нет, большой парень. Пора принять удар за стаю.
— Я вас всех ненавижу, — пробормотал Алекси, пока его тащили вперёд.
— Нет, не ненавидишь, — сказала я, приподнимаясь на носки и целуя его в щёку. — И обещаю, я вмешаюсь, если она станет слишком… активной.
— Что?! — Алекси выглядел в ужасе.
— Ты явно мало общался с пожилыми женщинами, — фыркнул Таймур. — Они хуже альф в руте. Весь этот опыт и ноль стыда.
— Я всё ещё здесь, — напомнила я. — И это, между прочим, моя бабушка.
Кэнай рассмеялся и поцеловал меня в макушку.
— Тогда ты знаешь, что это правда.
И он был прав.
Было уже далеко за три ночи, когда мы наконец сделали настоящий перерыв. Тётя Патриция отключилась несколько часов назад, пообещав прислать свою часть к утру. Мои пары были рассредоточены между стеллажами — сортировали контракты, сравнивали пометки.
Алекси, как назло, находился дальше всех.
Так что три женщины Хартвелл собрались вокруг массивного письменного стола из красного дерева.
Мама принесла горячий шоколад — настоящий, между прочим, — и мы устроились в удобных, хоть и древних креслах.
— Ну что, — сказала мама, обхватывая кружку руками. — Как ты на самом деле, милая?
— Если честно? Понятия не имею, — я слабо рассмеялась. — Неделю назад моя главная проблема была — стать партнёром или открыть собственную практику. А теперь… теперь всё иначе. Это безумие.
— Но ты счастлива, — заметила бабушка Роз. Это был не вопрос.
Я задумалась — о мягкости Кэная, о спокойной, удерживающей силе Таймура, о том, как Алекси медленно раскрывался мне… нам. О том, как впервые за много лет я чувствовала, что принадлежу — месту, людям.
— Да, — призналась я. — Я счастлива. Напугана, по уши в неизвестности, но счастлива.
— Хорошо, — мама потянулась и сжала моё колено. — Знаешь, я всегда за тебя переживала. Ты так много работаешь, так себя загоняешь. Ты очень похожа на свою бабушку, — она бросила взгляд на Роз, — без обид.
— Никаких, — фыркнула бабушка. — Я была трудоголиком. Это не секрет.
— Но ты казалась такой одинокой, Сильви, — продолжила мама. — С тех пор как ушёл Адам. Будто пыталась заполнить какую-то пустоту работой, делами. Я не знала, как тебе помочь — ты всегда была такой самостоятельной, такой сильной… будто тебе никто не нужен.
— Мне нужны были люди, — прошептала я. — Я просто не умела их впускать.
— А сейчас? — спросила бабушка Роз.
— Иногда, — я усмехнулась с дерзкой улыбкой, — немного рождественской магии — это именно то, что нужно девушке. Теперь у меня есть три замечательных мужчины, которые не дают мне закрыться, даже когда я пытаюсь.
— Три мужчины… — мама сказала почти мечтательно.
— Да, мама. Три мужчины. Это совсем не то, чего я ожидала, но я знаю — это правильно.