Лекси Эсме
Сердце ко Дню Валентина
Тропы
Демон/существо — монстр (Monster/Demon Romance) — герой — инопланетянин или демон.
Праздник Валентина (Holiday Romance) — действие связано с Днём Святого Валентина.
Скрытая истинная личность (Hidden True Identity) — герой или героиня имеют тайну.
Противоположности притягиваются (Opposites Attract) — обычная девушка против сверхъестественного мужчины.
Сделка с демоном (Deal with a Demon) — сюжет об опасной сделке желания.
Темная романтика (Dark Romance) — роман с элементами опасности и интенсивности.
Глава 1
Адора
— Мне кажется, новый доктор флиртует со мной. Нет, он точно пытается затащить меня в постель.
Я так резко поперхнулась, что вода едва не вылетела у меня из носа.
— Ты ведь… вообще без белья, — выдавливаю я между кашлем.
Слышу, как сестра смеётся, и когда поднимаю глаза, вижу, что она спокойно открывает коробку салфеток на тумбочке. Она протягивает её мне, и я выдёргиваю салфетку, вытирая лицо.
— Да чтоб тебя, Алисия!
Смех Алисии становится громче, но почти сразу обрывается и переходит в тяжёлый, надсадный кашель, который сотрясает всё её тело.
Моё сердце сжимается, когда я смотрю, как она борется за каждый вдох.
Внутри меня трясёт, я чувствую себя беспомощной, наблюдая, как её тело содрогается от каждого тяжёлого спазма. Мне до боли хочется подойти к ней и хоть как — то утешить, но я лишь жду, когда хрипы утихнут, собирая волю в кулак, чтобы не сорваться с места.
В конце концов становится невыносимо. Мне приходится заставлять себя смотреть куда угодно, только не на сестру — моё сердце просто не выдерживает.
Я всё это время уговариваю себя не обращать внимания на этот сладковатый, болезненный запах, не замечать, как её дыхание становится всё более поверхностным и рваным; не видеть, какой хрупкой она стала, хотя пытается держаться с достоинством, несмотря на болезнь; не вслушиваться в каждый хрип в её груди, когда она пытается набрать воздуха для очередной мучительной серии кашля, от которой её вновь трясёт.
Но если я начну суетиться, она мне голову свернёт. А я не хочу, чтобы наш визит закончился ссорой.
Хотя как мне не переживать, когда слова врача продолжают стучать в голове? Её время на исходе.
Мой взгляд мечется по комнате: бледно — голубые стены, которые светлеют к потолку; телевизор на дальней стене включён, но без звука; шторы подняты, и яркое февральское солнце льётся в комнату. Внешний мир живёт своей жизнью, не замечая битву за жизнь, которая происходит здесь.
И то, на чём мой взгляд останавливается дальше… просто разбивает меня.
Сестра берет несколько салфеток из коробки, и я слышу её влажный, тяжёлый кашель.
В последнее время она стала кашлять кровью.
Я больше не могу сидеть спокойно — резко подаюсь вперёд, желая помочь, но она останавливает меня, убирая салфетку от губ и слабо улыбаясь.
— В этот раз без крови. Всё нормально, — хрипит Алисия, показывая почти чистую салфетку.
Я выдыхаю с облегчением, но тревога никуда не проходит.
— У тебя ведь ещё тот большой проект по устойчивому жилью на работе, да? — вдруг спрашивает она. — Как продвигается?
Я прекрасно понимаю, что она делает; упрямая, терпеть не может, когда я волнуюсь из — за неё.
— Нормально, — отвечаю. — Хотя мою идею с общинным центром они отклонили. Сейчас я работаю над предложением нашей команды, которое отправим нескольким инвесторам. Инициатива по обновлению сообществ уже вроде как заинтересовалась.
— Тебе нужно сосредоточиться на этом, — говорит она, и я открываю рот, чтобы возразить.
— Никаких “но”. Работа, работа, работа. Ты не можешь всё запороть — ты же сама хочешь получить повышение.
Она пытается выпрямиться — в своей привычной манере, — но получается лишь болезненная гримаса вместо той уверенной осанки, которой она всегда отличалась.
Глаза Алисии уже не такие, как прежде — в них я вижу спрятанную боль, а под глазами появились тёмные круги. Они постоянно красные и припухшие от ночей, когда она спала беспокойно или вовсе не могла сомкнуть глаз.
Несмотря на всё, что болезнь с ней сделала, она всё ещё красива — но в тридцать один её жизнь перевернулась из — за внезапного диагноза кардиомиопатии, который постепенно лишает её сил.
— Я вполне могу одновременно заботиться и о работе, и о твоём здоровье, — говорю я. Глядя на неё сейчас, я только и думаю, что зря не пошла в медицину.
Она подмигивает и дарит мне ту самую широкую улыбку — ту самую, которой я всегда могла верить. Которую я всегда любила, и всё ещё люблю. Она — моя сестра, моя опора. Я повторяю себе, что она не оставит меня так, как мама и папа.
Губы Алисии поднимаются в привычную неровную улыбку.
— Новый врач смотрел на меня так, будто я дотяну до Рождества, — легко бросает она.
Она будто смеётся самой смерти в лицо.
— Это не смешно, — ворчу я, отводя взгляд. Но напряжение в комнате всё равно немного спадает после недавнего приступа.
— Лучше смеяться, чем плакать, — пожимает она плечами с тихим хмыканьем. — Мне нравится смеяться. Я хочу делать это, пока могу. Если у меня осталось немного времени, то почему бы не провести его с удовольствием? Только убедись, что вы выберете красивую мою фотографию на похороны, а то я вас всех.
— Хватит. Не время тебе такие вещи говорить. Не вздумай накаркать.
Алисия только закатывает глаза и снова смеётся.
Я никогда не понимала, откуда у неё эта бесконечная тяга к мрачным шуткам… но, может быть, на её месте я делала бы то же самое. Вместо слёз или отрицания она выбрала смех — возможно, только это и помогает нам пережить всё это немыслимое.
Прогноз врача был таким: две, возможно три недели — если нам повезёт. Не годы, не месяцы. Недели.
Как я вообще смогу использовать этот крошечный отрезок времени, чтобы спасти самого важного человека в моей жизни?
— Ну же, сестрёнка, — мягко вздыхает Алисия, её тёмные глаза впиваются в мои. — Ты и так слишком серьёзная за нас обеих. Приятно, что кто — то со мной хоть немного ведёт себя нормально.
Но в этом нет ничего нормального, хочется закричать мне. Что может быть нормального в том, что она лежит в больничной палате, вся увешанная капельницами, а машины бесконечно пищат, потому что что — то снова перестало работать? Или когда её жизнь