Толпа завизжала и разразилась аплодисментами, когда остальные четверо Изгнанных последовали за ним — все пятеро приземлились на ноги и тут же схватили мерцающие, усыпанные стразами поводки, которые были прикреплены к…
О боги.
— Я бы отдала всё, чтобы оказаться на другом конце одного из этих поводков! — заорала Девушка-Бабочка.
Я наблюдала, как толпа внизу расступается, пропуская пятерых лидеров банды, которые входили в центр танцпола каждый со своей стороны.
В руках у каждого был поводок. На другом конце — человек. И женщины, и мужчины — все в масках щенков или котят. Все на четвереньках. Все… виляли хвостами, которые торчали из их задниц.
Как они держатся на мес… О. О блядские звёзды.
Это были пробки. С хвостами.
Держись, Палмер. Новый фетиш только что открылся.
Я думала, что видела всё. Думала, знаю, что меня заводит.
Я ошибалась.
Конечно, я знала, кто они. Только вот они не люди. Ни капли. Они — демоны, слишком долго бегавшие безнаказанно. Ведьмы и маги жили открыто, более-менее мирно сосуществуя с людьми. Демоны же — насколько нас учили в академии — были тёмной тайной. Ни обычные люди, ни магическое сообщество не знали об их существовании. В основном демоны оставались в своём мире — Бэсмет.
Но иногда… они просачивались через порталы. По собственной воле. Или, как эти пятеро, — через изгнание. Они не имели права быть здесь. Убивали, калечили, нарушали законы, созданные, чтобы сохранить мир между суперами и людьми… И их нужно было нейтрализовать.
Я здесь из-за миссии. Я тренировалась долгие годы. Месяцами собирала информацию.
Я сделаю всё необходимое, чтобы выполнить задачу. Я впущу этих демонов в свою жизнь. В свою постель, если потребуется. Я вытащу на свет всё, чем они являются.
А потом… Я буду готова их убить.
Глава 2
Толпа ревела так громко, что заглушала музыку — хотя я прекрасно чувствовал бас, пробивающийся сквозь толстую подошву моих ботинок. Натяжение поводка заставило меня замедлиться. Я уже забыл про того здоровенного быка, который был на другом конце.
Оглянувшись на бедолагу, я заметил огонь в его глазах под щенячьей маской — и внезапно снова заинтересовался.
Этот первосортный кусок человеческого самодовольного дерьма был должен мне кучу денег. Не то чтобы я вообще переживал о деньгах — их всегда можно добыть ещё. А вот уважение? Это не купишь. Любой ублюдок может заработать или украсть зелёные бумажки, но уважение и страх? Вот это то, что делает мой хуй твёрдым, а яйца — тяжелыми.
К несчастью для всех вовлечённых, этот конкретный кусок дерьма не вызывал у меня абсолютно никакого стояка.
Да, я возбуждался на сомнительные вещи, но я не монстр. Я предложил Джеку сделку: я прощаю его долг, если он согласится весь вечер ползать, в моём ошейнике, на моём грёбаном поводке. Слишком хорошее предложение, чтобы отказаться — даже если ублюдок сжал зубы так сильно, что мог расколоть коренной, прежде чем согласился.
Гордость.
Я чертовски любил наблюдать, как эти «гордые» мужчины — алчные маленькие засранцы — превращаются в ничто, в моих щенков.
Джек не видел моего лица — его полностью скрывала чёрная сетчатая маска со сшитыми глазами, — но руки он видеть мог. А я специально провёл ладонями по бёдрам и схватил себя за член, вызвав очередную волну криков у толпы. Затем развёл руки в стороны, поднимая своих людей ещё выше.
Всё это было для них.
И мы только начинали.
Неоновые лазеры метались по клубу, выхватывая маски и тела. Электричество. Чистое, бесконтрольное.
Я поднял взгляд к балкону, с которого только что спрыгнул. И, разумеется, пара блестящих кроличьих ушек смотрела прямо на меня сверху. Боги, вышибалы слишком хорошо нас знали. Готов поспорить, у неё есть пушистый хвост…
Я так давно не был на хорошей охоте. В Бэсмете мы впятером прочёсывали леса, охотясь на любую добычу. Но Порт-Блэк — человеческий город. А так как наша раса — секрет, мы не можем выпускать своих демонов наружу и терроризировать животных, чтобы удовлетворить первобытные инстинкты.
Нас изгнали из дома много лет назад. Мы были частью сопротивления — группы демонов по всему миру, которые выступили против тирании монархии. Не то чтобы мы всегда были на этой стороне… но есть вещи, которые невозможно проигнорировать. И невозможно простить. И невозможно забыть.
— Эш! — окликнул меня один из моих парней, возвращая из размышлений обратно в пульсирующее нутро клуба.
Наверняка это был Талон. Миша никогда не говорил. Роудс не был из тех, кто кричит — по крайней мере, не на людях. А Феликс, вероятно, в этот момент занимался чем-то… неприличным. Или очень уместным. Со своими котятами.
— Пошли, щенок, — приказал я Джеку, дёрнув поводок.
Мои глаза расширились, когда упрямый ублюдок оказал сопротивление. Люди, танцующие вокруг, замерли. Каждый мгновенно осознал: это было неповиновение. Вздохнув, я поднял руку к маске и сорвал её одним резким движением.
Музыка рухнула быстрее, чем вампир сгорает на рассвете. Мои парни оказались у меня за спиной мгновенно. Мне даже не нужно было смотреть — я чувствовал их. Так было столько лет, что это стало инстинктом.
Я шагнул вперёд, всё ещё держа поводок.
— Джэки, Джэки, Джэки… — произнёс я грустно, покачав головой. — Я думал, у нас сделка? Твой долг в полмиллиона — исчезает навсегда… всего за одну ночь, проведённую в роли щенка.
Мой никчёмный «щенок» дрожал от ярости. Или страха. Кто знает.
— Почему он всё ещё здесь, если больше не играет? — спросил Талон, снимая противогаз.
Миша шагнул вперёд, даже не думая снимать свиную маску, схватил все его двести тридцать фунтов за ошейник и поднял одним движением. Засунул пальцы в ремни на талии Джека — и прежде чем кто-либо успел моргнуть, ошейник, маска щенка и хвост были отрезаны.
— Я… я достану деньги, — забормотал Джек, пот струился по его лицу.
Феликс взглянул на меня, его тёмные глаза блестели, а глубокий смех разорвал напряжённую тишину клуба.
— Не верю этому пидору, а ты, Эш? — хохотнул он.
— Думаешь, он заплатит, Роудс?
Роудс бросил на Джека взгляд, полный отвращения. Он терпеть не мог людей, которые были грязными, врождённо лживыми или просто моральными отбросами.
— Сильно сомневаюсь… — пробормотал он. — И пахнет он как старый Cheetos.
Глаза Талона расширились.