Я горел — ярость и адреналин кипели в моей крови.
— Я ухожу… но знай, Роудс. Я знаю, каково это — потерять свою семью. Я бы никогда не стала использовать свою способность, чтобы причинить боль тем, кто продолжает жить без своего человека… или людей. И да, мне не безразличны остальные, так что — иди ты нахуй.
Она вытерла слёзы и тихо фыркнула, словно сама над собой. Потом выпрямилась — и я увидел, как её спокойная, уверенная маска медленно возвращается.
С поднятым подбородком она вышла через дверь и закрыла её за собой. Я наблюдал через одностороннее стекло, как она идёт по комнате. Ни разу не оглянулась.
Как только она скрылась из виду, я достал телефон и открыл приложение безопасности — убедиться, что ведьма действительно покинула здание.
Что, блядь, только что произошло?
Палмер прошла через двери клуба — как я ей велел — и я тут же переключился на камеру, что смотрела на улицу.
Постепенно демон во мне начал успокаиваться, позволяя телу сдвинуться обратно к человеческой форме. Я ненавидел отпускать его полностью. У меня и так проблемы с гневом, но трансформация раздувала эмоции до неуправляемости, делала меня невыносимым.
И всё же — ни тени сожаления за то, что я только что сделал. Ни капли.
С самого начала я подозревал: она работает не одна. Синие конверты приходили слишком чётко по времени — значит, доставляла их не она. Это мог быть один человек или несколько.
И, честно говоря, я должен был узнать её стиль боя… Она была грёбаной копией того, кто разрушил нам жизнь.
Но использовать женщину, чтобы проникнуть внутрь? Бросить нам в лицо имя Джаспера?
Я сожгу Азраэля заживо.
Я поднялся по лестнице, прошёл через потайную дверь в свою комнату и рухнул на кровать.
Тело болело — от драки, от превращения, от эмоционального удара, который накрыл меня, как грёбаный грузовик.
Она ушла. И я был почти уверен: я напугал её настолько, что она не рискнёт вернуться.
Единственное, о чём я жалел — что не смогу уберечь друзей от боли, когда они поймут, что она исчезла. Но хотя бы то, что она пыталась провернуть, — об этом я могу промолчать. Им незачем знать, что она бросала имя Джаспера, как гранату.
О Джаспере говорить было слишком тяжело, поэтому мы… просто не говорили. То, что раньше было шестью, теперь стало пятью, и сколько бы времени ни прошло, эта потеря никогда не перестанет болеть.
Да, у нас были ошибки. Большие.
Джаспер предупреждал меня о рисках — если Азраэль узнает о нас…
Но мы оба проигнорировали здравый смысл. Это стоило Джасперу жизни.
Азраэль так и не узнал, что именно со мной Джаспер тайно встречался — и спасибо всем богам за это. Иначе никто из нас бы не выбрался из Бєсмета живым.
Даже так — сбежать из замка после его смерти было почти невозможно.
Талон и Эш были готовы разорвать Азраэля на месте, но он был слишком силён — нападать без плана было бы самоубийством.
Мы пробирались через королевство — в основном по ночам, используя свои способности, чтобы оставаться незамеченными и выбираться из любых передряг. Ночи были тёмными. А наши мысли — ещё темнее.
В конце концов мы добрались до лагеря сопротивления и сразу включились в работу, помогая им придумывать способы свергнуть Азраэля и всю эту прогнившую монархию. Король Тэйн по-прежнему сидел на троне, но это не значило ни хрена, когда у тебя брат — ебанутый социопат.
Я до сих пор удивлялся, что сын Тэйна, Брам, ещё жив. С учётом того, что он — единственный наследник, я бы ожидал «несчастный случай» давным-давно.
Телефон завибрировал, вырвав меня из мыслей. Я вытащил его из кармана и увидел уведомление от Хоторна. Было раннее утро, но он частенько начинал работать в мастерской ещё до рассвета.
Открыл сообщение. Увиденное заставило меня резко податься вперёд.
Это было приклеено к входной двери сегодня утром.
Я нажал на фото, увеличивая изображение, — и низко зарычал.
Синий конверт. С моим именем.
Эти ублюдки.
Но если за этими записками действительно стоит Азраэль… это означало бы, что он знает о нас с Джаспером. И это — смешная реакция для него. Я всегда думал, что если он узнает, то появится передо мной лично и убьёт на месте, а не будет оставлять чертовы записочки, чтобы меня дразнить.
Я прижал ладони к вискам и застонал. Голова трещала от попыток сложить всё в понятную картину, и я знал — сейчас станет только хуже. Уже слышались тяжёлые шаги и крики — парни обнаружили, что её нет, и следующим пунктом значился мой номер.
Они не должны знать, что я видел её перед уходом.
Я откинул одеяло… и нырнул обратно под него за секунду до того, как дверь моей спальни практически слетела с петель.
— ГДЕ ОНА?!
Эшланд ворвался в комнату как бешеный волк, глаза метались, будто я мог прятать её тут же, на виду.
Дверь жалобно скрипнула, и верхняя петля сорвалась, оставив её висеть под жутким углом.
— Ты что, охренел? — я ткнул пальцем в остатки двери. — Кого, блядь, ты ищешь?
— Палмер, — прорычал он, втягивая воздух.
И вот тогда я понял, что сейчас будет. Он же почует её запах на мне.
Крылья Эша рванулись в стороны, и он метнулся на меня, сбив с кровати. Наклонился, вдыхая запах с моей груди и шеи.
— Ты пахнешь ею. Где она?
— Эш, слезь с меня. Сейчас же.
Я говорил максимально спокойно, чтобы не спровоцировать его хрупкое состояние. Любая сильная эмоция могла спустить с цепи нашу звериную сторону — примерно как то, что только что произошло со мной.
Из коридора донесся вой — протяжный, надломленный. Эш запрокинул голову и практически завыл в ответ.
Да чтоб меня.
— Роудс, слушай… Если ты что-то знаешь — скажи. Мне нужно знать, где она.
Его руки дрожали. Если бы я не знал лучше, я бы подумал, что он вломил дозу… или началась ломка. Почему, чёрт возьми, он столь слаб из-за этой лживой сучки?
— Я пахну ею, потому что она была на мне во время боя. Ты это знаешь, — я оттолкнул его. — Где вы видели её в последний раз?
В комнату ворвались остальные. Начали рассказывать то, о чём я уже был в курсе: что она