Учила, как жить.
По-настоящему жить.
Игра в пиклбол, пикники в парке, прогулки вдоль залива и воскресные ужины с семьёй.
Мы жили вместе уже два месяца, и сказать, что всё было хорошо, — это было бы огромным преувеличением.
Я захотел того, о чём никогда не думал, что буду желать.
И всё это вращалось вокруг неё.
Я следовал за ней в дом, когда солнце только начинало садиться, и она сказала, что у неё для меня сюрприз.
— Чем ты занимаешься? — спросил я, когда мы прошли через открытие в задней части дома, которое было полностью застеклено, и вся стена открывалась в сторону улицы. Мы всегда оставляли её открытой, когда были дома, потому что сзади нас были горы и потрясающий вид на океан.
— Я знаю, как трудно проигрывать, так что сделаю для тебя что-то приятное. Сиди на этом диване, Босс. Я скоро вернусь.
Я закатил глаза, потому что она обожала подшучивать, когда побеждала меня. Я притворялся, что раздражён, хотя, чёрт возьми, я наслаждался каждой секундой этого.
Я откинулся на большой угловой диван и оглядел комнату. На стенах теперь висели фотографии.
Фотографии меня и моего брата, а также фото с приёма у моего отца в красивой рамке висело на стене. Фото меня и брата с мамой было увеличено и висело среди других. На стенах также были фотографии семьи Джорджии. Но моя любимая фотография была та, где я и моя девушка сидим под звёздами. Это то, что мы делаем каждую ночь перед сном.
И как бы банально это ни звучало, я каждый день благодарил свои чёртовы звёзды за эту девушку.
За то, как она вдохнула в меня жизнь.
Ирония не ускользнула от меня. Хотя формально именно я спас её, сделав искусственное дыхание, по-настоящему это она вернула меня к жизни.
— Готов? — крикнула она из-за угла.
— Всегда готов, детка, — ответил я, используя её же фразу, которую она говорила мне сотню раз.
— Алекса, включи Foghat — «Slow Ride», — скомандовала она нашему маленькому динамику на кухне.
В следующую секунду по дому загремела эта странная, но уже ставшая для нас особенной песня. Она ставила её каждый раз с тех пор, как я признался: именно в тот день влюбился в неё, сам того не осознавая. День, когда она носилась по моей гардеробной, как настоящая рок-звезда.
Она вышла из-за угла — в короткой юбке для пиклбола, без колготок, в белой майке и в ковбойской шляпе, которая раньше принадлежала моему деду. Её фирменная широкая улыбка сияла, а босые ноги легко скользили по полу.
Она начала подпевать, глядя прямо на меня, а я откинулся назад, наслаждаясь представлением. Она подошла ближе, забралась ко мне на колени, перекинув ноги по обе стороны, усаживаясь верхом.
Мои руки скользнули вверх по её стройным, подтянутым бёдрам, а она продолжала петь, улыбаясь мне сверху вниз. Пальцы добрались до самой середины её бедер, и я провёл по тонкому кружеву её трусиков. Она запрокинула голову назад и выдохнула, сдавленно.
Нам друг друга всегда было мало.
И не сказать, чтобы мы не старались насытиться.
Её руки легли мне на плечи, пока я скользнул пальцами под её бельё.
— Хочешь медленную прогулку, детка? — пробормотал я, и она прикусила свою сочную нижнюю губу, когда я провёл пальцами по всей её влажности, и из её груди вырвался стон.
Я опустил руку, стянул свои спортивные штаны до бёдер, выпуская на свободу свой нетерпеливый член, который, похоже, никогда не мог насытиться этой женщиной.
Она поймала мой взгляд, улыбнулась так, что я увидел обе ямочки на её щеках, и медленно, чертовски красиво, опустилась на мой толстый член, поглощая его сантиметр за сантиметром.
Я удержал её на месте, когда оказался полностью внутри, потому что хотел просто насладиться этим мгновением. Потому что рядом с этой женщиной я был именно там, где всегда хотел быть.
Я нашёл свой дом, свою радость и своё счастье в этом маленьком, прекрасном создании с синими, как сапфиры, глазами, золотым сердцем и самой сладкой киской на свете.
Я обхватил её бёдра, помогая ей скользить вверх и вниз по моему члену — медленно, не спеша. Потянулся к её майке, спустил лямки, мне нужно было видеть её тело, это красивое тело. Сдвинул вниз лифчик, а губы уже накрывали её идеальные груди поочерёдно. Я обвёл языком её затвердевшие соски, и она резко вдохнула, запрокинув голову назад.
Она скакала на мне до чёртиков в глазах.
И я не хотел, чтобы это когда-либо заканчивалось.
Её пальцы вцепились в мои плечи, и я знал точно, что ей нужно. Потому что я знал каждую черту, каждую линию её тела.
Я опустил руку между нами, рисуя крохотные круги на её клиторе — именно так, как ей нравилось.
— Да-а-а, — прошипела она, ускоряя движения.
Я обхватил её шею, потянул её лицо к своему и впился в её губы жадным поцелуем. Мой язык скользил в её рот и обратно в том же ритме, в каком я в ней двигался.
Она простонала прямо мне в рот как раз в тот момент, когда её тело задрожало. Её губы разрывались короткими вздохами, и я вогнал себя в неё ещё раз.
Этого было достаточно.
Я сорвался за ней следом.
Как это всегда и происходило.
Уайл
Думаю, я куплю домик в Коттонвуд-Коув. Теперь, когда я живу в городе, хочется иметь место, куда можно сбежать на выходные.
Я рассказывал ему, как мы в последние выходные выходили на лодке, и он знал, насколько мне теперь нравится жить здесь.
Отец сказал, что тоже хочет обзавестись домом здесь. Вы все такие, чёрт возьми, навязчивые.
Уайл
Это всё твоя вина.
С чего вдруг это моя вина?
Уайл
Когда самый хмурый парень на планете вдруг начинает жить в своё удовольствие — люди это замечают, придурок.
То есть, раз я счастлив, вы решили наказать меня тем, что собираетесь переехать сюда?
Он знал, что я шучу, потому что на самом деле приятно было иметь Уайла рядом. Моя семья понемногу залечивала старые раны — всю ту злость и утраты, через которые мы прошли. Отец так и не стал моим любимым человеком, и я никогда не думал,