— Вы только что подали мне отличную идею.
И, не говоря больше ни слова, я взял эту миску с мокрой, грязной на вид кашей, развернулся и одним резким движением вывалил всё её содержимое на раскалённую сухую сковороду.
Т-ш-ш-ш-ш-ш-ш!
Вода мгновенно испарилась, превратившись в плотное облако пара. Но это был не только пар. Эфирные масла, до этого момента мирно дремавшие в специях, от такого шокового нагрева буквально взорвались. Они вырвались на свободу все разом, в одну короткую секунду.
И по павильону ударил запах.
Всё смешалось в один невероятный, сложный, пьянящий аромат, который тут же заполнил собой всё пространство.
Зрители, которые ещё секунду назад сочувственно ахали, теперь сидели с открытыми ртами, жадно вдыхая этот невероятный аромат. Судьи, до этого смотревшие на меня с откровенной жалостью, подались вперёд с нескрываемым изумлением на лицах. Даже Антонина перестала греметь своими кастрюлями и уставилась на меня.
А я спокойно взял деревянную лопатку и помешал на сковороде то, что ещё секунду назад было безнадёжно испорченной мокрой кашей, а теперь превратилось в раскрывшие весь свой скрытый потенциал специи. Саботаж провалился. Я на глазах у всей империи, у сотен зрителей, превратил его в часть своего шоу.
Обернулся и посмотрел на Викентия.
Он так и стоял посреди студии с отвисшей челюстью и совершенно пустыми, ничего не понимающими глазами. Он был похож на человека, который выстрелил в своего врага в упор из самого большого ружья, а тот просто отряхнулся, широко улыбнулся и пошёл дальше, насвистывая весёлую песенку.
План провалился.
«Завтра будет весело», — говорил вчера Рат.
И усатый оказался прав. Веселье началось.
Глава 8
Эффект от моего фокуса со специями оказался даже лучше, чем я мог себе представить. В павильоне на пару секунд стало абсолютно тихо. Я видел, как люди на трибунах замерли, как перестали жевать жвачку операторы, как застыли ассистенты с разинутыми ртами. Все просто перестали дышать.
Я медленно обернулся и посмотрел на своих конкурентов. Они выглядели так, словно только что стали свидетелями чуда. Антонина застыла с открытым ртом, напрочь забыв о своём фиолетовом вареве. Пижон Жорж выронил на пол дорогущую салфетку и теперь тупо пялился на неё, не решаясь поднять. Даже старый мастер Верещагин, который до этого сохранял ледяное спокойствие, смотрел на меня с нескрываемым изумлением.
А я наслаждался этим моментом. Дал им понять без единого слова: не стоит со мной играть в такие игры. Я вернулся к своему столу и снова взял в руки нож. Всё, представление окончено, пора возвращаться к работе.
Теперь, когда со специями всё было в порядке, можно было заняться главной героиней дня — тыквой. Я взял её и одним сильным движением разрезал пополам. Она поддалась с глухим, сочным хрустом. Внутри она была ярко-оранжевая, почти солнечная. Я быстро выскреб ложкой волокнистую сердцевину с семечками. Чистить её было одно удовольствие — нож шёл как по маслу. Затем я принялся за нарезку. Одну половину я аккуратно нарезал ровными кубиками — они пойдут в суп. А вторую половину — тонкими ломтиками. Их я ссыпал в большую миску, щедро посыпал теми самыми «взорвавшимися» специями, плеснул немного масла, кинул щепотку соли и аккуратно перемешал руками, стараясь не сломать. Потом выложил на противень в один слой и отправил в раскалённую печь. Пусть себе запекаются, пусть сахар в них превращается в блестящую карамель, а специи делают своё дело.
Пришло время для главного — для супа. В кастрюле с толстым дном уже тихо шкворчало масло. Я бросил в него горсть мелко нарезанного лука. Потом туда же отправилась нарезанная морковь — она добавит супу не только яркого цвета, но и дополнительной, естественной сладости. И только когда овощи стали совсем мягкими и отдали маслу весь свой аромат, я добавил в кастрюлю кубики тыквы.
Я снова почувствовал, как камера бесшумно подкралась совсем близко, буквально заглядывая мне в кастрюлю. В наушнике зашипел голос Светланы:
— Давай, повар, не молчи. Рассказывай им свою историю.
Я усмехнулся. Что ж, историю так историю.
— Знаете, почему многие не любят тыкву? — начал я, помешивая овощи. — Потому что она просто сладкая. Как очень хороший, но немного скучный парень. С ним приятно, но неинтересно. А чтобы стало интересно, нужен кто-то с характером.
Я залил овощи в кастрюле бульоном так, чтобы он едва их покрывал, убавил огонь до самого минимума и накрыл крышкой. Пусть себе томятся, обмениваются вкусами, становятся одним целым.
— В хорошей истории, как и в хорошей еде, всегда должен быть какой-то неожиданный поворот. Что-то, что заставит тебя удивиться, — продолжил я свой небольшой урок.
Я взял с разделочной доски блестящий апельсин. Ножом аккуратно снял с него несколько тонких полосок цедры, стараясь не задеть белую, горькую часть, а потом разрезал его пополам и выдавил сок прямо в стакан. Яркий цитрусовый аромат тут же смешался с пряным запахом тыквы.
— Вот он, наш хулиган, — я показал стакан с соком камере. — Мы добавим к этой тыквенной сладости немного дерзости. Немного наглой апельсиновой кислинки. Это как в скучную, правильную историю вдруг врывается какой-то весёлый парень и всё переворачивает с ног на голову. И история от этого становится только интереснее.
Овощи в кастрюле уже стали совсем мягкими, их можно было раздавить ложкой. Я снял её с огня, влил туда апельсиновый сок, бросил цедру и взял в руки погружной блендер.
— А теперь немного простой, не магической, но очень эффектной физики, — сказал я, подмигнув камере.
В-ж-ж-ж-ж-ж!
Блендер взревел, и на глазах у всех варёные куски овощей за несколько секунд превратились в бархатную массу. Это был самый красивый момент. То, что было просто овощным бульоном, вдруг стало чем-то совершенно иным. А цвет! Он был невероятным. Казалось, я и вправду только что перелил в кастрюлю жидкий солнечный свет.
— Но наш хулиган-апельсин и наша добрая тыква-солнце всё ещё спорят, — закончил я свою лекцию. — Они кричат, перебивая друг друга. Нам нужен кто-то третий. Мудрый и спокойный. Дипломат, который их помирит, сгладит все острые углы и заставит их спор звучать как хорошая песня.
Я взял пакет с жирными сливками и тонкой, ровной струйкой влил их в кастрюлю, аккуратно помешивая венчиком. Ярко-оранжевый цвет тут же стал мягче.
— Сливки, — просто сказал я. — Иногда для полной гармонии не нужно ничего, кроме них.
Взял ложку и попробовал то, что получилось.